Белла (ЛП)

— Послушай меня, Джон. Просто послушай. Валентину две недели назад стукнуло двадцать пять. Если каким-то чудом он приходится мне сыном, то с чего мне отвечать за его действия? Разве я сторож брату моему? А Валентину так еще меньше. Валентин Уорлегган — женатый человек, живет в Тревонансе, у него собственный сын и жена. Из-за того, что по твоим словам — только по словам — он соблазнил твою дочь, ты явился сюда, разъяренный, как бык в жаркий день, и требуешь от меня удовлетворения за какое-то мнимое оскорбление, нанесенное вашей семье молодым человеком, до которого мне нет никакого дела и который давно вышел из-под опеки даже своего предполагаемого отца, Джорджа Уорлеггана. Ты приходишь ко мне, топаешь тут ногами и ругаешься, не спросив даже, дома ли моя жена. К счастью, это не так, иначе она была бы очень расстроена и оскорблена!

— О да, она бы расстроилась, да она вечно будет расстроена, зная, откуда взялся Валентин...

— Черт возьми, Джон, да, она разозлится! И скажу тебе прямо: если у тебя ссора с Валентином, то сам с ним и разбирайся, отправляйся к нему и не смей приходить сюда, беспокоя нас своими грязными обвинениями. Валентин Уорлегган — самостоятельная личность, живет в отдельном доме отдельной жизнью. Направь свои жалобы ему, а ко мне приходить не надо!

Джон засунул ручищи в карманы и уставился на Росса. С той поры, когда Тренеглос был местным сорвиголовой, да еще старше Росса, расстановка сил изменилась. Росс заметно вырос — но не физически, а в глазах жителей графства. Джон по сравнению с ним остался обычным эсквайром, не обладавшим особым авторитетом. К тому же, разумеется, Росс теперь баронет.

— Что ж, хорошо, может, в чем-то ты прав. Но с той поры, как погиб Джереми, вы очень сдружились с Валентином! Он все время снует туда-сюда. И я знаю, что это ты помог ему в августе прошлого года, когда он попал в передрягу.

— Если есть хоть доля правды в твоих обвинениях, то можешь не волноваться, я пальцем не пошевелю, чтобы ему помочь. И умоляю, разбирайся лично с ним, не втягивай меня в это дело. Демельза сейчас гостит у моей кузины Верити во Флашинге и завтра, наверное, будет дома. Я хочу, чтоб ты мне гарантировал — если эти слухи дойдут до ее ушей, то не через тебя.

Джон кашлянул и наклонился, чтобы плюнуть в огонь. Слюна зашипела на раскаленных углях.

— Даже не знаю, как это произошло, — проворчал он. — Долгое время, ты знаешь, у нас была специальная служанка, которая присматривала за Агнетой. Потом, когда Энис начал лечение, Агнета, как нам казалось, поправилась, и мы уволили горничную. К тому же вокруг всегда находились другие слуги. Она прекрасно ладила с Эммелин и Полой. Не знаю, с чего все началось...

— Если вообще началось. Знаю, тебя возмутит мое предположение, но девушек часто трудно понять. Как ты сказал, раз Агнета неполноценна, она не умеет лгать. Но при этом ей ничто не мешает увидеть Валентина и, допустим, влюбиться в него. Несмотря на свои недостатки, сам знаешь, он очень обаятелен, особенно для женщин. Агнета, возможно, прикидывала и представляла, каково было бы завести с ним роман — и начала выдавать воображаемое за правду.

Джон хмыкнул и заворчал себе под нос. Ему не понравилось, как прошел разговор. В конце концов, не проронив больше ни слова, он развернулся и подошел к двери, неуклюже покачиваясь, будто готовясь отбросить любое препятствие со своего пути. Там он остановился и пробурчал:

— Вечно ты своих защищаешь.

Спустя неделю по беспорядочно раскинутой деревушке Грамблер брела незнакомка. Высокая и худенькая девушка в выцветшем алом плаще, желто-коричневом чепце, серой юбке и заношенных туфлях. На вид ей было лет шестнадцать. Бледная, голубоглазая, с прямыми белокурыми волосами до плеч, перевязанными сзади черной лентой, в руках она несла черную сумочку. Незнакомцы сюда забредали редко, особенно в холодном марте, не говоря уже о девушках, а тем более в одиночку. Она еще не дошла до развалин огромной шахты Грамблер, а пересекала более населенный район деревни, где вовсю кипела жизнь: одна женщина несла ведро воды, другая расчищала тропинку и ступеньки к дому; несколько детей затеяли какую-то игру с камнями в пыли; два подслеповатых старика, сидевших у открытой двери, разговаривали и покашливали.

Обе женщины сдержанно поздоровались с девушкой, а один мальчишка понял, что можно развлечься, с визгом вскочил и побежал за незнакомкой. Остальные сначала смотрели, а потом двинулись следом. Девушка шла по ухабистой улице, а дети тянулись вереницей. Детвора так оглушительно кричала и свистела, что еще из своих хибар вылезли еще несколько человек и вступили в их ряды. Двух дворняг тоже привлекло это зрелище, они прыгали рядом и махали грязными хвостами, поднимая пыль. Две женщины окликнули детей, чтобы остановились, но никто их не послушал.