Беллатрикс. Перезагрузка

Стоп. А как Лестрейнджа звали? Эх, знала бы — не только перечитала бы Поттериану, но и зазубрила бы её наизусть! А я давненько читала-то… Многое успела забыть.

— Я польщён, что ты считаешь меня всемогущим, Рудольфус, — раздражённо отозвался Риддл. — Но поцелуй дементора необратим. Твоей невесты больше нет.

Опа! Невесты? Ну точно — Лестрейндж. “Не сойти живой мне с места. Как мне быть? Ведь я невеста”, — некстати всплыла цитата из классика, а вместе с ней прорвался и истерический смешок.

Риддл брезгливо поморщился и отошёл ещё дальше. Я притихла. Так недолго и спалиться.

— Что же делать? Что мне теперь делать? — тихонько запричитал мой “жених”.

Вот радость-то — не муж! И скорее я и правда поцелуюсь с дементором, чем выйду замуж за эту тряпку. Между тем, мой женишок нерешительно приблизился, взял меня за руку и потянул, побуждая подняться.

Я, покорная и кроткая, аки овечка, послушно села, а потом и встала на ноги, стараясь смотреть строго перед собой как можно более бессмысленным взглядом.

Пусть Риддл поверит, что его преданной сторонницы Беллатрисы больше нет, пусть забудет о моём существовании. Для него реальны только те, кто может быть полезен или опасен, а я, с его точки зрения, больше не отношусь ни к первой категории, ни ко второй. Я — пустое место. Пусть поверит в это, а дальше разберёмся.

— Тебе повезло, Рудольфус, что мисс Блэк ещё не успела стать твоей женой. Ты должен быть ей благодарен за то, что она тянула со свадьбой. Теперь ты свободен. Я думаю, Сигнус и Друэлла сами решат, что делать с… телом. Надеюсь, ты не забыл о завтрашнем собрании?

— Конечно, мой лорд, — убито пролепетал Рудольфус и поклонился.

Риддл скупо кивнул и аппарировал. Несостоявшийся будущий муж Беллатрисы отвёл прядь волос с моего лица и заглянул мне в глаза. Он был бледен, губы дрожали.

— Белла, как же так, Белла… — прошептал он. — Зачем ты… зачем ты к ним полезла? Что же теперь будет? Как же я… без тебя?

Мне даже стало его жаль. Но я напомнила себе, что сейчас не время и не место для жалости, да и объект неподходящий. Похоже, что он любил свою Беллу и восхищался ею, а она позволила ему быть рядом. Раз уж никак нельзя было заполучить Риддла — истинную безумную страсть Беллатрисы, — то муж-подкаблучник — лучший вариант.

Думая об этом, я изо всех сил старалась сохранить как можно более безразличное “пустое” выражение лица. Не зная точно, как должны выглядеть жертвы поцелуя дементора, я надеялась, что и остальные видят их нечасто и имеют лишь приблизительное представление о внешнем виде и поведении человека без души.

Рудольфус ещё какое-то время сетовал на горькую судьбу, потом начал гладить меня по лицу, по волосам и плечам. Я стояла, внешне безучастная, как кукла, а внутри начиналась буря. Ещё не хватало стать жертвой извращенца-некрофила!

Беллатриса, небось, не особенно подпускала его к себе, а тут — такой удобный случай! Как бы его отпугнуть-то, а?! Ну точно! Дорвался, гад! С поцелуями полез…

Несколько секунд я не оказывала никакого сопротивления, стараясь расслабить мышцы и подавить инстинктивное желание оттолкнуть поганца или хотя бы от души тяпнуть его за губу. Отвращение поднималось во мне мощной волной и… Да здравствует рвотный рефлекс!

Нет, так уж прям совсем меня не стошнило, но спазмы начались вполне недвусмысленные и отрыжка подоспела, как обещание большего, если кое-кому покажется мало…

К счастью, мало незадачливому жениху не показалось. Он отпрянул, глядя на меня дикими глазами.

— Я так и знал, что ты меня никогда не любила, — произнёс он таким тоном, словно сделал великое открытие.

Учитывая характер “милой Беллочки”, вряд ли об этом не знал хоть кто-нибудь.

— Но не думал, что настолько тебе противен, чтобы ты… чтобы даже теперь…

Ох, сказала бы я много интересного этому извращенцу, но надо постараться не выпадать из образа, пока совсем уж не припрёт. Так что пришлось стоять, безразлично глядя мимо женишка, и ждать, что он дальше надумает. К счастью, думал он недолго и на этот раз — в правильном направлении.

Приблизившись ко мне с некоторой опаской, Лестрейндж быстро обхватил меня руками, но на этот раз в его действиях не было ничего сексуального. “Парная аппарация”, — поняла я. Да, правильно в книгах написано: ощущения не из приятных. Но тело Беллатрисы такими приключениями было не удивить, поэтому я перенесла происходящее неплохо.

Однако стресс, да не один, пребывание в новом теле, а главное — слюнявые поцелуи этого гада сыграли свою роль, и в точке прибытия я, так сказать, довершила начатое: меня всё-таки вывернуло прямо на грудь и шею теперь уж точно бывшего жениха.

Лестрейндж быстро применил очищающие чары — сначала к себе, конечно! Кто бы сомневался. Но потом и меня привёл в порядок.

Выражение лица у него при этом было такое, что я подумала: была бы его воля, он так бы меня и бросил — без очистки и помощи. Но поскольку Рудольфус доставил меня в отчий дом, выбора у него не было.