Беллилия. Убийца или жертва?

– Как у вас дела? – спросил Бен и наклонился, упираясь в стену, чтобы отстегнуть снегоходы. На нем было обычное городское пальто с бархатным воротником, на голове котелок, на шее шерстяной шарф.

– А как у вас? – спросил Чарли.

– Удалось выжить. Трудно поверить, что мы всего в шестидесяти милях от Джеральд-сквер, правда? Я чувствую себя эскимосом. – Он поднял голову, изучая выражение лица Чарли. Ничего особенного не обнаружив, продолжал: – Поверь мне, если бы я был эскимосом, последний человек, кого я хотел бы принять в своем и́глу, была бы Ханна. Мне известны теперь семейные обстоятельства всех и каждого, вплоть до самого незначительного и неинтересного обитателя этой округи. Не пригласишь меня в дом?

– Входи.

Глаза Бена внимательно осматривали холл и лестницу наверх, но, прежде чем последовать за Чарли в его кабинет, он заглянул в гостиную.

– Я пробовал позвонить вам, но мой провод поврежден.

– Наш тоже.

– Проклятое невезение. Я не смог получить никакой вести от моего друга. Он где-то на пути ко мне. Человек из Сент-Пола. Ты знаешь, все железнодорожные пути блокированы.

– Возможно.

– В Нью-Йорк уж точно, но я не уверен, что он мог добраться так далеко. Не сомневаюсь, застрял где-нибудь в Итаке или Рочестере. – Бен стоял у радиатора и потирал руки.

– Тебе холодно? – спросил Чарли. – Не хочешь что-нибудь выпить?

– Неплохая мысль. Глоток сидра будет в самый раз. – Он последовал за Чарли в столовую, продолжая потирать руки. – А почему ты не восхищаешься моими снегоходами?

Чарли достал графин с сидром, поставил его на поднос вместе с одним стаканом и вернулся с гостем в свой кабинет.

– Я и не думал, что ты умеешь на них ходить.

– А я и не умел. Когда я уже совсем потерял надежду на спасателей и приготовился медленно умирать от скуки, появились сыновья Эйсы Килли на своих снегоходах и принесли пару для меня.

– Ты быстро научился.

– Сначала я спотыкался, но ребята дали мне несколько советов, и вот я здесь, без единой сломанной кости.

Бен искренне веселился и громко смеялся. Избавление от заточения в собственном доме и от компании Ханны явно подняло его дух.

– За твое здоровье, Хорст. А ты не пьешь?

– Не хочется, – буркнул Чарли. Он не имел никакого желания пить с Беном Чейни.

– Что ж, твое здоровье! – Бен одним глотком выпил свой сидр. – А как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – равнодушно ответил Чарли.

– А Беллилия?

– Не очень хорошо.

– Сожалею. А что с ней?

– Сильно простудилась. Лихорадка и высокая температура. Что-то похожее на грипп.

– Очень плохо. Доктора вызывали?

– А как он сюда доберется?

Бен засмеялся.

– Да-а, я все-таки городской человек, как видишь. Ну что ж, зато я получил теперь некоторый опыт сельской жизни. Хорошо, что нашел здесь тебя, Чарли.

Пока Бен говорил, перепрыгивая с одной темы на другую, он внимательно все вокруг рассматривал. Ни один дюйм комнаты не избежал его тщательного осмотра. До этого Чарли верил, что такая привычка к наблюдению определена интересом художника к объемным формам и к плоскостям, но теперь он не сомневался, что это означает чрезмерный интерес к Беллилии и ко всему, что ее окружает. Несмотря на свою растущую неприязнь к Бену, Чарли признавал, что его жизненная энергия, подтянутость, правильные, мужественные черты лица – те качества, которые привлекают женщин.

Все это сердило Чарли. Он с неприязнью смотрел на Бена, который уселся в его кресло, свободно растянулся в нем и стал играть ножом для разрезания бумаги дедушки Чарли.

– Что ты устроил моей жене? Что сделало ее такой несчастной? – потребовал ответа Чарли.

Вопросы ошарашили Бена. Он поймал взгляд Чарли, и выражение его лица сразу же изменилось, но спокойные глаза скрывали его чувства, и он ответил:

– Я ничего не устраивал твоей жене.

– Не лги мне. Я должен знать, в чем дело и что между вами происходит. Ты что-то сделал или что-то сказал, и это привело мою жену на грань нервного срыва. Что это было? Если ты ее оскорбил… – Голос Чарли прервался. Несмотря на намерение сохранять выдержку, он дал волю своим страстям. Лицо его стало красным как свекла, кровь пульсировала в висках, и он все время сжимал и разжимал кулаки.

Бен снова откинулся на спинку кресла. Он старался создать впечатление собранности и спокойствия, но в то же время внимательно наблюдал за Чарли, готовясь в случае чего к защите.

– Беллилия тебе сказала, что я оскорбил ее?

– Я верю слову моей жены, Чейни, больше, чем твоему. Я знаю, Беллилия честна передо мной, поэтому тебе нет никакого смысла выкручиваться. Что в тот день произошло между вами?

Бен не дал немедленного ответа. Чарли в его молчании почувствовал иронию и решил, что тот тянет время, чтобы сфабриковать какую-нибудь ложную версию, которая утешит и обманет мужа. Чем дольше Чарли ждал, тем сильнее в нем разгоралась решимость добиться немедленного и прямого ответа.

– Что твоя жена сказала обо мне?