Беллилия

Эллен опустила глаза, чтобы не смотреть на картину, стоявшую на мольберте. Там был красный сарай на берегу реки Силвермайн — любимый сюжет для художников, впервые приехавших в южный Коннектикут. Эллен видела много версий этого пейзажа. Один из знаменитых журнальных иллюстраторов использовал его для календаря, выпущенного к Рождеству страховой компанией, в которой работал Уэллс Джонсон. Эллен всегда считала, что этот пейзаж вызывает умиротворение, однако на картине Бена красный сарай должен был вот-вот рухнуть, речные воды задыхались от диких водорослей, а в пламени осенней листвы уже чувствовалась угроза зимней стужи с оголенными деревьями.

— Ваши работы пугают, — снова заговорила Эбби, хотя понимала, что он ждет ответа Эллен. — Сначала впадаешь в шок, но когда привыкнешь, то вдруг обнаруживаешь, что они даже нравятся. Это как со Стравинским.

— А я уверена, что никогда не дорасту до того, чтобы они мне понравились. — Эллен говорила спокойно и с полной откровенностью.

Если она сознательно приняла решение стать противником Бена Чейни, более эффективного метода нельзя было придумать. Эбби попыталась просигналить своей подружке движением бровей, но Эллен проигнорировала ее отчаянные сигналы.

— Сначала я подумала, что мне не нравятся ваши работы потому, что вы нарочно выбираете самое безобразное, например грязные трущобы и мусорные баки. Но теперь я вижу, вы можете и красивую сцену сделать отвратительной.

— Я стараюсь писать то, что вижу. И видеть вещи такими, какие они есть.

— Значит, вы видите истину как нечто отвратительное, когда другие видят в ней красоту.

Он пожал плечами:

— Возможно, вы правы. Я не сентиментальный человек.

Тут они услышали пыхтение машины Чарли, взбирающейся в гору.

— По-моему, вы достаточно насмотрелись, — сказал Бен и вывел девушек из студии.

Эллен была рада вернуться к теплому очагу. Она придвинула кресло поближе к огню в камине и сидела, дрожа, словно только что вошла с холода.

Бен и Чарли пили брэнди, а леди потягивали херес. Беллилия была одета в платье из крепдешина, узкое в талии и расширяющееся в бедрах. Довольно низкий вырез на груди прикрывался белыми кружевами. Платье выглядело одновременно и нарядным, и вызывающим. Ни одна женщина не стала бы его критиковать, и ни один мужчина не смог бы его не заметить.

— К сожалению, у нас сегодня не хватает одного мужчины, — стал оправдываться Бен. — Мой друг, с которым я хотел вас познакомить, так и не смог приехать.

— Да, Мэри нам об этом сказала, — подтвердила Беллилия.

— На Среднем Западе начались снежные бураны, — продолжал Бен. — Все поезда стоят. Я думал, он приедет сегодня утром, но получил телеграмму, что он так и не выехал из Сент-Пола.

Беллилия таким резким движением опустила свою рюмку с хересом, что часть его выплеснулась на стол, и она виновато улыбнулась.

— Что с тобой? — спросил Бен.

Она закрыла глаза и опустила голову.

— Ты себя плохо чувствуешь? — встревожился он.

— Словно мороз пробежал по коже. Наверное, кто-то прошелся по моей могиле. — Она выпрямилась и подарила Бену успокаивающую улыбку, давая понять, что ни разлитый херес, ни ее неожиданный приступ страха не имеют никакого значения.

Несколько секунд в комнате стояла мертвая тишина, а потом Эбби своим резким голосом ее нарушила:

— А кто должен был приехать?

— Какая разница, раз он все равно не приедет, — откликнулась Эллен.

— Ну, по крайней мере мы имели бы удовольствие узнать, что потеряли, — с нескрываемой иронией ответила Эбби.

— Один из моих друзей, — сказал Бен.

— Тоже художник?

— Нет, он занимается бизнесом. Владеет магазином, даже двумя. — Бен беспокойным взглядом обвел присутствующих и снова сосредоточил свое внимание на Беллилии.

— А как вам нравится мое новое платье? — воскликнула она, но ее уловка не сработала: все поняли, что это была отчаянная попытка сменить тему разговора.

— Потрясающее, — ответила Эбби. — Похоже, из Парижа.

— Я сшила его сама.

— Не может быть!

— Это правда, она действительно сшила его сама, — подтвердил Чарли, хотя узнал об этом только сегодня вечером, когда они одевались.

Эбби покачала головой:

— Ну ты просто чудо, Беллилия. А я бы поклялась, что оно французское.

— Спасибо, — поблагодарила Беллилия и сделала еще глоток.

— Вот так ты должна сидеть, позируя для портрета, — заявил неожиданно Бен. — Я хочу, чтобы на тебе было именно это платье.

— Портрет Беллилии! — воскликнул Чарли.

— Ты не будешь возражать, если я попрошу твою жену быть моделью?

— Конечно не буду.

— О, Бен! — Беллилия с упреком покачала головой. — Зачем ты об этом сказал? Ты же испортил сюрприз.

— Извини.

— Сюрприз для меня? — спросил Чарли.

— Подарок тебе на день рождения, дорогой.

— Ничто не доставит мне большей радости, — с улыбкой произнес Чарли и, обратившись к остальным гостям, добавил: — Вы знаете, у меня до сих пор нет ее портрета, нет даже фотокарточки.

— Мистеру Чейни нельзя рисовать Беллилию! — заявила вдруг Эллен.

— Почему нельзя? — удивился Чарли. — Почему он не может сделать ее портрет?

— Ты видел его картины?

— Видел. А тебе они не нравятся?