Беллини

Мелодия — вот оно то самое слово, которое был рад услышать Беллини. И совет Дзингарелли оказался для него поддержкой, в какой он давно нуждался, путеводной звездой, которой ему так недоставало до сих пор, и она выводила его из мрака, где он находился, на свет. Беллини становился самим собой. Пожелание учителя помогло ему упорядочить свой мелодический дар, подчинить его правилам подлинной школы. Нетрудно представить, с каким пылом принялся он сочинять сольфеджио.

Однако по мере того, как он работал над ними, маэстро становился все строже и требовательнее. Порой эти упражнения походили на кладбище, столько было на нотных страницах крестов. А ведь Дзингарелли, беспощадно отругав Беллини, у других учеников принимал куда более слабые опыты, чем те, что приносил ему катаниец.

«Дзингарелли, — объяснял Флоримо, — был с Беллини более строг, чем с другими учениками, и всегда советовал ему создавать мелодию — гордость неаполитанской школы». Вот в чем причина строгости маэстро — он хотел как можно полнее выявить исключительные способности своего необыкновенного ученика, старался путем упражнений как можно больше развить его особенное пристрастие к вокалу.

Беллини, со своей стороны, тоже не складывал оружия. Если выполненный утром урок оказывался неудовлетворительным, он не сдавался, а писал новое сольфеджио. Он знал, что дверь квартиры Дзингарелли в Колледже всегда открыта для учеников, и через несколько часов являлся к нему с другим упражнением. «Все помнят, — замечал Флоримо, — что Беллини почти всегда сочинял сольфеджио по два раза в день, и сам Дзингарелли с усмешкой говорил ему: «Вы еще так молоды! Неужели опасаетесь, что вам не хватит жизни, чтобы освоить свое искусство? Ну, посмотрим новое сольфеджио, оно, надеюсь, удачнее утреннего…» И на этом визит заканчивался, если не считать, разумеется, что Беллини принимался за другой вариант упражнения. Однако всем давно было известно, что методы Дзингарелли только внешне выглядели суровыми, а на деле они оказывались совсем иными. Применяя свою систему, маэстро заставил Беллини написать около четырехсот сольфеджио.

Самым важным художественным событием для воспитанников Музыкального колледжа в том учебном году был, несомненно, приезд в Неаполь Гаэтано Доницетти[17]. Молодой композитор из Бергамо, сумевший за несколько лет выделиться из огромной массы музыкантов и заставивший говорить о себе всю Италию, впервые приехал в столицу Королевства Обеих Сицилий, подписав с театром Нуово контракт на сочинение оперы в самые сжатые сроки.

Доницетти появился в Неаполе в марте и сразу же начал писать музыку на либретто, которое ему подготовил Андреа Леоне Тоттола[18], назвав его «Цыганка». Премьера должна была состояться в мае. Но в апреле Доницетти пришлось, хоть и ненадолго, прервать сочинение оперы, чтобы написать кантату для двух голосов, спешно заказанную ему для празднества по случаю рождения дочери Леопольда Бурбона, принца Салернского, брата короля. Это был еще один неплохой повод привлечь к приезжему музыканту внимание неаполитанцев, хотя они и без того со все растущим интересом ожидали постановки оперы, которая срочно готовилась для их театра.

Воспитанники Музыкального колледжа тоже с нетерпением ждали этого события: Доницетти был выпускником болонской школы и учился у знаменитого Симона Майра[19] и у падре Станислао Маттеи[20], так что любопытство было более чем оправдано.

Премьера «Цыганки» состоялась 12 мая 1822 года и имела «блистательный и полный успех, который длился весь год ко все растущему удовольствию публики», — писал Флоримо, наверное, несколько преувеличивая. Так пли иначе новая опера композитора из Бергамо не только восхитила учеников Музыкального колледжа, но и раскрыла им широту таланта Доницетти, показала, какое огромное значение имеет хорошая профессиональная подготовка. Первым, кто заговорил об этом в Колледже, был Карло Конти, теперь уже не воспитанник, а почетный гость. Он посоветовал Флоримо и Беллини: «Сходите послушайте «Цыганку» Доницетти. Я восхищаюсь ею каждый день и слушаю со все большим интересом. В опере есть септет, который мог написать только ученик Майра».

Беллини и Флоримо не были еще на спектакле в театре Нуово и по совету друга в тот же вечер отправились туда. Эпизод, который больше всего восхитил Беллини, оказался как раз тем самым знаменитым септетом. На следующий день он постарался раздобыть ноты и, получив их, принялся изучать этот номер, по словам Флоримо, «каждый день, так что даже вовсе не снимал ноты с пюпитра своего клавесина».

Вот так Беллини встретился с Доницетти — сперва услышал его музыку, а потом захотел лично познакомиться с ним. Он попросил Карло Конти представить его композитору. И тому выпала счастливая возможность присутствовать при первой встрече двух музыкантов, которых позднее, когда оба будут в зените славы, судьба сделает соперниками.