Беллисима

- Мы - католики Римской апостольской церкви...

Ничего не покупаем и не продаем, — скороговоркой сообщала Йоли заученные слова, то прикладывая ухо к двери, то приникнув к замочной скважине. — Если вы налоговый инспектор, то дома никого нет.

- Я тоже ничего не покупаю и не продаю, хорошая моя, и я не налоговый инспектор, — заверил ее Рикардо, стоя по ту сторону двери. — Мне нужна Габриела по важному делу.

То, что удалось разглядеть Йоли в замочную скважину, убедило ее, что посетитель — человек вполне приличный. Задав для порядка еще несколько вопросов, она впустила Рикардо и предложила сесть, а сама закричала во все горло: «Габи, Габи!» Так она обычно докладывала о посетителях и вызывала своих домочадцев.

Рикардо сразу же решился на этот шаг и дорогой готовил всевозможные, очень убедительные оправдания, но теперь ему было не по себе. До сих пор ему не доставляло труда разговаривать с женщинами и убеждать их в чем угодно, но Габриела Грубер, он чувствовал, была не совсем обычным экземпляром женской породы и требовала особого подхода. Увидев Рикардо Линареса, она не поверила своим глазам:

—Это еще что такое? Зачем вы пришли? Рикардо тут же мобилизовал все свое обаяние,

красноречие, но этого было мало. На его лице отобразилось такое глубокое раскаяние, сознание своей вины и горячее желание ее загладить, что ни одно женское сердце не выдержало бы и смягчилось. Но только не непреклонная Габриела Грубер.

Он пробовал было разжалобить ее рассказами о своей нечеловеческой занятости и загруженности, о толпах модельеров, портных и тысяче дел, которые он вынужден держать в памяти. Вот она и подвела, память. А тут еще ежегодная демонстрация моды.

—Вас задержали не дела. Вы ведь отправились в клуб играть в гольф, — отрезала Габриела и вдруг заметила папку. — Откуда у вас мои работы?

—Ваша сестра привезла мне их в клуб, — сдержанно сообщил Рикардо, стараясь, чтобы только легкая нотка укора прорвалась в его голосе.

Габриела очень смутилась.

—Что она натворила в клубе? Может быть, устроила скандал? Она у нас немного взбалмошная.

Рикардо искренне аттестовал Марисоль как чрезвычайно милую девушку. Он уже понял, что каяться бесполезно. Он умел влиять на людей. Большой опыт и талант обольстителя подсказали ему верный путь.

- Я недооценил ваших способностей, Габриела. Такую работу невозможно сделать за одну ночь, я думал, что вы принесете рисунки через неделю, две недели. Теперь я признаю: в вас действительно сочетается ум, талант и красота. Примите мои извинении.

Как и в прошлый раз, Габриела тут же поддалась на эту уловку:

- Я понимаю не хуже вас, что создать целую линию за одну ночь невозможно. Я собрала все свои pаботы, сделанные за год на кафедре моделировании, - и в ее голосе уже не было прежней враждебности, хотя она старалась держаться сухо-официального тона. — Я не собиралась больше возвращаться к вам с этими работами не только из-за вашей бесцеремонности, сеньор Линарес. Я умею критически оценивать свои модели: они еще несовершенны.

- Нет-нет! Мне очень поправились ваши работы!- горячо протестовал Рикардо. — Но чтобы не переборщить с лестью и быть более правдоподобным, добавил: - В них есть, конечно, недоработки. Я бы не решился тотчас поставить их на конвейер, но ваши свежие идеи и глаза нам сейчас очень нужны. Считайте, что с сегодняшнего дня вы работаете в нашей фирме, Габриела. Согласны?

Габриела слабо возражала, но он не хотел слышать т. никаких возражений. Он пошел в атаку: прочил ей большое будущее, да, она станет одним из лучших модельеров страны, у нее столько фантазии, ну а ошибки и неудачи неизбежны для тех, кто делает первые шаги. Она недолго сопротивлялась и сдалась. Они почти помирились. Втайне Габи утешала себя тем, что дала согласие работать в фирме, а не с Рикардо Линаресом.

Рикардо возвращался домой в приподнятом состоянии духа. Это было чувство исполненного долга и тайной гордости, что он совершил благородный поступок. Вот одно из условий счастья, думал он, — жить со спокойной совестью в мире с самим собой и окружающими. В прошлом он пережил столько передряг, но и в будущем, что-то подсказывало ему, их предстоит немало.

О Габриеле он вспоминал как о ребенке — с теплотой и нежностью. У этой сеньориты твердый характер, и, кажется, между ними намечаются затяжные военные действия. Что ж, первое сражение Рикардо как будто бы выиграл.

Глава 5

Первые дни работы в «Тропибелле» оставили в памяти Габриелы пестрый калейдоскоп новых лиц, событий и мелких происшествий. До обеда они с Рикардо, и ведущими модельерами Оскаром и Роксаной обсуждали предстоящий вскоре показ, делали наброски, отбирали манекенщиц и модели. К великой гордости Габриелы, несколько ее новых идей были приняты весьма благосклонно. И Роксане понравились ее эскизы.

- Я предлагаю подиум сделать чуть длиннее обычного, в форме буквы П, — предложила Габриела. – Тогда мы сможем разместить на нем всех манекенщиц сразу и они будут отовсюду хорошо видны.

- Это интересно, замечательно придумано, — загорелся Рикардо. — Все дело в том, успеем ли мы соорудить такой помост.