Бело-синий альбом

– Хорошо. Янок с детства любил проводить время с людьми. У него не было родителей, но о нём заботились горожане. Он проводил всё свое время в городе, купаясь в их заботе и внимании, и постепенно он стал думать о себе, что он особенный. Поэтому, когда из Бузуса прибыл торговый караван, он, увлечённый историями торговцев сбежал из Нышкавы, думая о своей особенной жизни, и добрался до Бузуса, где тайком залез в трюм парохода, уходившего в Танашарат. В Танашарате он некоторое время прятался, прикрываясь коркой грязи, чтобы никто не увидел его цвет кожи. Так он учил местные обычаи, и в один момент раскрыл свой облик только для того, чтобы его схватили как диковинку, и сделали домашним одного важного человека. Так прошло почти четыре года его жизни, когда вдруг на Танашарат напали Тардакемцы, и разграбили город. Янка как редкость увели с собой, где ему повезло оказаться выкупленным Сатасом, первым мудрецом земли, и стать его домашним. Сатас вскоре почувствовал задатки в своём слуге. Он много разговаривал с ним о предках, внушая идеи воссоединения. Янок быстро учился, и скоро Сатас освободил его от обязанностей домашнего, объявив, что у него новый ученик. Он делал большие успехи на поприще ума, размышляя о предках, и их преступлении. Новые ученики не любили Янка, потому что чувствовали в нём опасность. Он был иноземцем – и хорошим мудрецом.

Валерий не заметил, как уснул. Когда он проснулся, он не вставая с кровати спросил:

– Что было дальше?

– Янок оказался первым из всех учеников Сатаса, кто встал бы на сторону звёзд. Его речи часто злили многих, и даже самого Сатаса, но тот терпел его, признавая силу его ума. Он сошёлся с Филепом, известным ненавистником идеи о предках. Они подолгу общались на площади, привлекая народ. Он проповедовал правоту звёзд над предками человека, и говорил, что всякий поиск остальных есть продолжение преступления, совершённого предками. Что было по его мнению необходимо – поклоняться звёздам, и молить их о прощении, забыть об идеях поиска, и оставить память о предках преступникам. Сатас в итоге не выдержал его проповедей, и публично заявил, что изгоняет его из своей школы. Тогда Янок понял, что он может действовать вместо того чтобы говорить. Сатас учил его, что необходимо завершить поиск остальных людей, примером чего является сам Янок на Тардакеме, но тот чем дальше, тем сильнее ненавидел то, что ему говорили. В нём проросло отвращение к идеям Сатаса, которые крутились у него в голове повелительным тоном даже когда он того не хотел. Его выдумка была действительно забавной. Он смог выяснить, что Тардакемцы затеяли крупный проект, связанный со строительством больших кораблей. Это было то, что нужно, чтобы не допустить будущего преступления. Он сжёг тайные мастерские, в которых под большим секретом держали корабли. Его схватили, и отвели на берег, где распяли на кусте, который пророс через него за сутки. Игра окончилась уже два часа назад, я жду изменений в его мозговой активности.

Валерий вскочил с кровати.

– Я не понимаю. Почему он так поступил? Это бунт против игры? Почему так?

– Я не знаю. Идеи об объединении стали слишком давить на него. Он не хотел твоего объединения.

– Почему ты не остановила машину?

– Все показатели были в норме. У меня ни появилось никакого сомнения в том, что это нормальная симуляция.

– Когда он теперь проснётся?

– Я не знаю.

– Чёрт, это всё как-то ненормально.

Человек, лежавший в машине глубоко вдохнул, и посмотрел вокруг. Поймав взгляд Валерия, он на мгновение зафиксировал его, а потом расслабился, и откинулся на спине. Он лежал молча. Валерий пододвинул стул прямо к нему. Тот смотрел наверх, в пластик машины, не обращая на него внимания.

– Григорий? – пустой взгляд блестел как стеклянный – Что с ним?

– Мозговая активность в норме, судя по рисунку, он собирает свои воспоминания. Он, кажется, очень глубоко. Может быть, будет лучше не отвлекать его сейчас.

Валерий сидел перед Григорием и ждал, глядя на его лицо. Он всё не подавал никаких признаков сознания. Ариадна отвлекла его:

– Валерий, у него изменяются показатели. Активность уходит на глубину, поверхностная деятельность мозга уменьшается. Теперь резко обратно…

Валерий почувствовал, как что-то вцепилось в его руку. Григорий держал её, глядя ему в глаза. Из-за отвисшей губы выглядывали нижние зубы. Глаза были широко открыты, синяки натягивались вслед за мышцами. Он жадно искал его взгляда, как будто не мог найти, мышцы лица дёргались, зрачки тикали туда-сюда. Он старался напрягать губы, прерывистый хрип как-будто через тяжелое препятствие едва доносился издалека. Губы пытались шептать что-то, в чём Валерий читал повторяющееся "нет". В одно мгновение всё прекратилось. Григорий отпустил руку, и расслабился на матрасе. Он как раньше смотрел вверх. Рука свисала с края выемки.

– Что это было?

– Я не знаю. Почти все его показатели потухли. Он где-то очень глубоко. Как будто его самость пытается что-то решить, и выключила сознание, чтобы оно не мешало.

– Что будем делать?