Белое безмолвие

— В конце, — повторил он, — то есть я не знал, что это конец, сейчас только понял… В бесконечной белизне я разглядел темные точки, разбросанные повсюду… Может быть, у самых моих глаз… Может, далеко. Может, вообще в бесконечности.

— Если долго смотреть на белое… — подал голос врач.

— Я знаю, — перебил Лейбниц. — Мушки. Да. Но нет. Мне показалось… Нет, я уверен, это не был обман зрения. Не успел всмотреться.

— Жаль, — повторил Франклин. Может, следующий переход — пойдет Борн, дублер Лейбница — окажется более информативным. И наверняка вселенная будет другая. Непременно другая. В бесконечности вселенных невозможно вторично оказаться там, откуда вернулся.

Но что за странный мир…

Лейбниц закрыл глаза. Он устал от зеленых стен больницы, голубых врачебных халатов, серой, с металлическим отливом, аппаратуры. От голосов… Белое безмолвие было страшно, а привычный, удобный и безопасный человеческий мир — раздражал. Это пройдет. Он очень надеялся, что пройдет. И он, наконец, вернется.

* * *

— Вы не поняли? — подняв брови, спросил Девитт, руководитель астрофизического департамента проекта «Глубина».

Франклин покачал головой.

— Нет. В программе подготовки не было модели такой вселенной, где оказался Лейбниц.

— Была, — вздохнул Девитт. — Была, уверяю вас. Это наша вселенная. Наша.

— Наша? Белое безмолвие? О чем вы?

— Наша, — повторил Девитт. — С одной только разницей. Наша вселенная ограничена горизонтом в сорок шесть миллиардов световых лет. А та, где оказался Лейбниц, на много порядков старше, размер ее… Не знаю, конечно. Может, та вселенная вообще бесконечно стара и бесконечно велика. И она прекрасна!

— Белое безмолвие?

— Нет! Там немыслимо большое число звезд самой разной яркости, самых разных масс и самых разных температур. Звезды всех цветов. Всех, понимаете? Куда вы ни посмотрите, ваш взгляд непременно увидит не одну звезду, а множество — далеких и близких. Звезды заполняют всё небо, не оставляя для взгляда пустоты.

— Белые звезды?

— Наверняка есть и белые. Кстати, вы же знаете, что Солнце выглядит желтым только потому, что эта область спектра меньше поглощается в атмосфере. На самом деле Солнце белое. Но это неважно. Та вселенная заполнена всеми цветами радуги. Включая невидимые глазу. Всеми цветами! Без исключения. Не представляю себе большей красоты!

— Но белая…

— Черт возьми! Сложите все цвета — от фиолетового до красного — и вы получите белый цвет! Та вселенная полна звезд!

— А темные точки, которые увидел Лейбниц?

— Вы не догадались? Конечно, тоже звезды. Очень близкие. Ну, не знаю… Может, пара световых месяцев. И их можно различить на общем белом фоне. Если бы Лейбниц успел приглядеться, увидел бы их цвет. Желтая звезда, красная, оранжевая…

— Открылась бездна, звезд полна, — пробормотал Франклин. — Звездам числа нет, бездне — дна…

— Именно. Только бездна эта — ослепительно белая…