Белое безмолвие смерти

А вот задевать Братство демону не стоило. Зерт сразу почувствовал себя не одиноким слабым существом, а членом могучего союза перед лицом давнего врага. Страх уступил место гневу.

— Ошибаешься, — злобно оскалился вампир. — Именно прикончить тебя я и намерен.

— Да ну? — Эйменос скорее обрадовался такому повороту событий. — И каким же образом, мертвец? Белого Меча у тебя я что-то не вижу, гигагертных источников Света — тоже. Впрочем, если бы что-то из этого здесь находилось, ты бы первым бежал подальше…

— А мне не нужно, — ошалев от собственной наглости заявил Зерт. — Ты не слышал, крылатый, что все вампиры — частицы Судии? Вот я тебя сейчас судить и буду, раз Он занят…

— Еретик! Святотатец! Да как ты смеешь!.. — огненный смерч ударил в стену своей тюрьмы с такой силой, что содрогнулась вся цитадель. Ничего призрачного в нём больше не осталось, вся энергия сосредоточилась здесь и сейчас. Вампир только приободрился, увидев такое проявление ярости. Таракан был прав — этого фанатика до смешного легко спровоцировать.

— Вызываю тебя на поединок, — как бы невзначай бросил он. — Ты принимаешь вызов?

— Да!!! — не задумываясь взревел Эйменос, уже предвкушая, как будет медленно испепелять святотатца — вначале тело, затем то, что вампирам заменяет душу… Зачем понадобилось Воскресителю производить такой самоубийственный вызов, он не задумался ни на секунду. Или задумался, но решил, что разберётся потом, когда его выпотрошит. И вот с этим существом, не видящим дальше собственного носа, Братство не могло справиться тысячелетиями? Зерт даже немного разочаровался. Воистину, сила есть, ума не надо.

Границы звезды поехали в стороны, превращаясь в огромную просторную арену. Казалось, что они вот-вот упрутся в стены комнаты, но почему-то все расстояния СНАРУЖИ схемы оставались неизменными — росло только её ВНУТРЕННЕЕ пространство. Поединок по правилам — тоже форма договора с потусторонними силами, и «конструкция» пентаграммы предусматривала такую возможность. Назиль бы сюда — она арену во всех видах обожала…

Зерт осторожно вступил в один из лучей. Демон следил за ним, но кидаться не спешил. Проход в центральный пятиугольник откроется лишь после того, как будут согласованы все условия боя. Но и пути назад не будет, если только узник пентаграммы не откажется от дуэли. Судя по горящим глазам Эйменоса, на это рассчитывать не стоило.

— Назови правила поединка, — прервал затянувшееся молчание демон. — Ставка — твоя жизнь и душа. В случае победы, ты можешь требовать всё, на что способна моя сила. Это стандартные условия, они не обсуждаются. Но средства — на твой выбор.

— Битва голыми руками и врождёнными силами, — объявил Зерт. — Без оружия и без магии.

— Превращения, надо думать, запрещены? — насмешливо поинтересовался Эйменос.

Зерт мог бы пойти навстречу сопернику и разрешить любые изменения формы или структуры. Реализовать план Серафима это бы не помешало, даже наоборот. Но в этом случае даже Эйменос мог бы что-то заподозрить — слишком уж легко жертва шла в лапы. Поэтому вампир твёрдо (чуть дрожащим голосом, но без колебаний) ответил:

— Никаких превращений. Бой в плотской форме, которую принимаем до начала сражения.

— Ха, щенок! Рассчитываешь на свою силу и скорость? Может, на регенерацию? Да я пятитысячелетних кровососов голыми руками рвал… — тут, видимо сообразив, что Зерт может осознать его похвальбу и отступить, демон торопливо рявкнул: — Принимаю условия!

Прозрачная стена, в виде которой представлялась дуэлянтам линия между лучом и центром пентаграммы, замерцала загадочными знаками древнего языка, фиксируя, что соглашение принято. Но не исчезла — ожидала, пока бойцы выполнят стартовые условия. Зерт, в принципе, был уже готов, а вот покровителю ещё предстояло воплотиться.

— На самом деле, есть одна опасность, — предупреждал вампира Серафим на инструктаже перед вызовом монстра, — с которой ни я, ни ты, ничего поделать не можем. За соблюдением условий в пентаграмме следит сама Тьма, как первозданная сила и все тёмные покровители, как реализаторы её воли. Но Носфер отрезан от межмировых потоков. Верховным покровителем Тьмы, если не считать Судии, здесь является сам Эйменос. Поэтому он в принципе может… сжульничать. Переписать законы в свою пользу. Разумеется, в полной мере за несколько минут этого не сделаешь, тут нужны годы. Но подправить несколько второстепенных формул, чтобы пентаграмма в некоторых вопросах ему подыграла — это он может успеть. Я вмешаться не смогу, не моя стихия. Но как показывает мой недолгий опыт общения с ним, Эйменос слишком туп, чтобы до такого додуматься.

Тогда Зерт подумал, что ангел просто недооценивает рогатого. Сейчас он почти готов был согласиться с наблюдением инсекта. Почти. Но не настолько, чтобы потерять бдительность.