Белое бикини

— Если вы позволите мне решить, необходима эта информация или нет для описания двух последних лет жизни Дженни Хольт, — кивнул я.

— Согласен, — ответил Рэнд не колеблясь. — Счастлив убедиться в прочности вашей репутации, мистер Холман. — Он пригубил бокал. — Теперь ваша очередь задавать вопросы.

— Как вам удалось забрать тело Дженнифер Монтегю из морга?

— Для ответа на этот вопрос необходимо вернуться в далекое прошлое, — сдержанно ответил Рэнд. — Моя первая жена умерла в 1935 году, родив мне сына Эдгара. Через два года я женился на Мариен Хольт, и, хотя мы оба очень хотели детей, они у нас так и не появились. В 1940 году Мариен развелась со мной и ровно через неделю после развода вышла замуж за Акселя Монтегю, это произошло в Нью-Йорке.

— Пожалуй, сейчас этот факт уже не имеет значения, — заметил я.

— Я так не думаю, — возразил Рэнд. — Эти даты очень важны. Вы недостаточны стары, чтобы помнить Мариен. Это была замечательная женщина, мистер Холман. Красивая, умная, благородная, страстная. За три года семейной жизни мы познали и радости любовной идиллии, и прелести горьких размолвок, всего было поровну.

Я знал, что Монтегю мечтает отбить у меня Мариен.

Думаю, она была единственной женщиной, которой он хотел бы обладать. Но я опередил его! Как-то наша студия заключила краткосрочный контракт с одной французской актрисой. Целую неделю эта дамочка преследовала меня влюбленными взглядами, а я, надо признаться, всегда питал слабость к француженкам. В одну прекрасную ночь я не выдержал и предложил ей уединиться в квартире моего друга, но она отказалась от этого варианта, заявив, что лучше поехать к ней. Она привезла из Парижа уникальную систему зеркал и источников света.

Это было что-то бесподобное, никогда прежде я не видел ничего похожего! Так вот, среди этих зеркал и ламп Монтегю установил фотокамеры. Шесть автоматических фотокамер, каждая из которых способна была сделать по семьдесят восемь снимков. Коллекционер эротических фотографий не пожалел бы за комплект этих отпечатков и пяти тысяч долларов!

— Мистер Рэнд, — осторожно прервал я его. — Прошу вас, не уходите от ответа на вопрос, который я вам задал.

— Я должен придерживаться фактов. — Он печально качнул головой. — Мариен впала в страшную ярость, когда увидела эти фотографии. На следующий же день она улетела в Мехико и оставалась там, пока не был оформлен развод. Я понимал, что у меня нет ни малейшего шанса вернуть ее, но надеялся хотя бы доказать, что все это подстроено Монтегю. Но все конечно же впустую, никаких доказательств у меня не было. В ночь после того, как развод стал свершившимся фактом, я позвонил Мариен и...

— Мистер Рэнд, — снова перебил я его, — столь скандальный развод между голливудскими звездами первой величины должен был потрясти весь мир, но я ничего подобного не припомню.

Он улыбнулся.

— А ничего и не было. Мариен объявила, что причина развода — моя жестокость. Попытки оправдаться ни к чему не привели. Студия содержала целую свору адвокатов, которые позаботились на этот счет. — Он помолчал, закурил новую сигару. — О чем я говорил? Ах да, ночь после развода! Так вот, я отправился в Мехико, позвонил Мариен и предложил выпить на прощанье по бокалу. В конце концов, мы ведь цивилизованные люди... Она согласилась. Надо ли говорить, что мы страшно напились? Я сохранил о той ночи один сувенир...

Ранд встал, подошел к книжному стеллажу. Я терпеливо ждал, пока он открывал ящик и доставал какой-то документ в рамке. Рэнд протянул мне «сувенир». Это была страница из регистрационного журнала некоего «Пипперотеля» в Мехико, датированная 9 ноября 1940 годом. На странице были только две подписи — Эмануэль Лопес и чуть ниже — Мариен Лопес.

— Разве не занятно, мистер Холман? — Рэнд рассмеялся. — Бог мой, что это был за отель! Знаете, думаю, что это была самая лучшая ночь в моей жизни! То, что являлось прозой в течение трех лет супружества, обернулось вдруг настоящей страстью. Надеюсь, вы простите меня, если я скажу, чго в ту ночь мы занимались любовью так, как никогда не делали до этого!

На следующий день Мариен улетела в Нью-Йорк, а неделей позже вышла замуж за Акселя. Они устроили пышную свадьбу, было приглашено более двух тысяч гостей. В течение пяти лет их совместной жизни я ни разу не видел Акселя и Мариен вместе. Монтегю сделал все, чтобы исключить меня из того круга, в котором они вращались, но по теории вероятности...

— Мистер Рэнд, — взмолился я, — пожалуйста...

— Мы продвигаемся вперед, мистер Холман, не волнуйтесь. Шло время, и как-то раз я услышал, что Марией родила Акселю дочь. Через три месяца мне позвонила Мариен. Она сказала, что Аксель в Канаде и ей необходимо встретиться со мной этой же ночью, разумеется тайно. Это вопрос жизни и смерти. Я не поверил ее словам, но все же поехал. Она назначила встречу в Сан-Диего.

После смерти отца, около двух лет назад, Мариен из чисто сентиментальных соображений выкупила родительский дом. Он пустовал по крайней мере триста шестьдесят дней в году. Там мы и встретились с ней.