«Белое дело». Генерал Корнилов

28 августа в Ставке казалось, что положение явно складывается в ее пользу. Стали известны телеграммы четырех главнокомандующих фронтами (А. Деникина, В. Клембовского, П. Балуева и Д. Щербачева), решительно высказавшихся против смещения Корнилова с поста Главковерха. Главнокомандующий Северным фронтом Клембовский отклонил предложение Керенского (сделанное после отказа генерала Лукомского) занять место Корнилова. Только главнокомандующий Кавказским фронтом генерал М. Пржевальский и командующий Московским военным округом полковник А. Верховский заявили, что находятся на стороне правительства.

Заручившись поддержкой большинства «старших генералов», Корнилов дал новый телеграфно-пропагандистский залп, обнародовав обращения и воззвания к казакам, к армии и к народу. В воззвании к казакам объявлялось, что Корнилов не подчиняется приказу Временного правительства и «идет против него и против тех безответственных советников его, которые продают родину». Это находилось в полном соответствии с «объявлением» Корнилова, написанным днем раньше, в котором он клеймил Временное правительство как агентуру германского Гепштаба. Но в воззваниях к армии и к народу содержалось почто такое, что у всякого мало-мальски способного мыслить критически по меньшей мере могло вызвать недоумение. В них Корнилов, снимая с себя обвинепие в контрреволюционных замыслах, приглашал Временное правительство в Ставку, чтобы здесь совместно с ним «выработать и образовать» новый состав правительства, которое привело бы «народ русский к лучшему будущему». Таким образом, Корнилов выражал готовность вести переговоры с теми, кого он сам объявил... германской агентурой! Это уже свидетельствовало о неразберихе, а то и панике, царивших в Ставке. Сделав решительный шаг по пути разрыва с Временным правительством, Корнилов, видимо, испытывал какие-то колебания, неуверенность, в отдельные моменты словно бы порывался снова ухватиться за правительственное колесо. Объяснялось это, скорее всего, тем, что в Могилеве плохо знали о том, что в это время происходило в Петрограде.

Город затих. Ждали Корнилова; одни с надеждой, другие е ужасом. Наводили панику слухи о вступлении в Пе троград какой-то «Дикой» дивизии, состоящей из горских головорезов. Керенский вспоминал, что был момент, когда он практически остался в единственном числе, поскольку создалась такая атмосфера, когда многие полагали «более благоразумным быть подальше от гиб лых мест». 28 и первая половина 29 августа стали, но его словам, временем «наибольших колебаний, наибольших сомнений в силе противников Корнилова, наибольшей нервности в среде самой демократии». Вплоть до 29 и даже 30 августа на Керенского шел сильный нажим с целью склонить его к уступкам Корнилову или даже оставить свой пост. Кадетский лидер П. Милюков и срочно вызванный из Смоленска бывший Главковерх генерал М. Алексеев прибыли в Зимний и настойчиво предлагали Керенскому свое посредничество. На одном из заседаний правительства министр юстиции А. Зарудпый призывал сделать все возможное, чтобы ие допустить столкновения с корниловскими войсками. Выход из положения некоторые министры готовы были видеть в замене Керенского генералом Алексеевым. Но ничего этого в Ставке пе знали.

Тут ожидали, что правительственные войска гю приказу Керенского и лидеров ВЦИК вот-вот двинутся на Могилев. В связи с этим Корнилов 28 августа приказал объявить Могилев и десятиверстиую зону вокруг него на осадном положении. Листовки с приказом, подписанные Корниловым и комендантом Могилева полковником Самариным-Квашниным, были расклеены по всему городу. В силу этого приказа Могилевский Совет рабочих и солдатских депутатов официально должен был прекратить свою деятельность, однако члены Совета работу пе свернули.

Гарнизон Могилева, состоявший из трехбатальоиного Корниловского ударного полка (командир — капитан Меженцев), пяти сотен Текинского конного полка (командир — полковник Кюгельхен) и Георгиевского батальона (командир — полковник Тимановский), был приведен в боевую готовность²⁶. Корнилов устроил смотр Могилевским воинским частям. Их вывели на небольшую площадь перед губернаторским дворцом, в котором располагалась Ставка, построили без интервалов. Обойдя фронт, Корнилов приказал окружить его вплотную, а ему принести стул. Вставая на него, оступился и чуть ие упал.

129

5 Г. 3. Иоффе