Белое дело в России. 1920–122 гг.

Что касается самого Махно, то он получил от штаба Врангеля письмо, подписанное генералом Шатиловым и генерал-квартирмейстером штаба генерал-майором Г. И. Коноваловым и датированное 18 июня 1920 г. В нем «атамана повстанческих войск» информировали, что «Русская армия идет исключительно против коммунистов с целью помочь народу избавиться от коммуны и комиссаров и закрепить за трудовым крестьянством земли государственные, помещичьи и другие частновладельческие». Махно призывали «усилить работу по борьбе с коммунистами, нападая на их тылы, разрушая транспорт и всемерно содействуя нам в окончательном разгроме Троцкого». При этом обещалось, что «Главное Командование будет посильно помогать вооружением, снаряжением, а также специалистами». Махно предлагалось прислать в штаб армии «доверенного, со сведениями, что Вам необходимо (в плане снабжения. – В.Ц.) и для согласования боевых действий». Предложение белого штаба, полученное Махно 9 июля, обсуждалось на заседании командного состава «революционной повстанческой армии Украины» и было категорически отвергнуто. По словам самого Махно, «какой бы делегат ни был прислан от Врангеля и, вообще, справа, должен быть казнен нами, и никаких ответов не может быть дано». Таким образом, сотрудничество повстанческих командиров с Главным Командованием было все-таки их собственной инициативой и не свидетельствовало о готовности к взаимодействию с Русской армией самого Махно. Более того, 22 сентября 1920 г. в Старобельске было заключено соглашение Махно с советской делегацией, в соответствии с которым «Революционная повстанческая армия» «входила в состав» РККА. Тем не менее стремление руководства Белого движения установить связь с лидерами антибольшевистского повстанчества свидетельствовало о существенных изменениях политического курса белых правительств, ориентация на взаимодействие с повстанцами характеризовала также деятельность белого подполья на советской территории в 1920–1922 гг.[339].

Тесные контакты были установлены Главным Командованием с представителями т. н. Украинского Национального Комитета. Комитет был создан в Париже еще в ноябре 1919 г. и возглавлялся бывшим присяжным поверенным Киевской судебной палаты, издателем «Бюллетеня Украинских федералистов» С. К. Маркотуном (известно также его членство в масонской ложе «Святого Андрея Первозванного» в Киеве и вступление в ложу «Великого Востока народов России» в Париже). Кроме Маркотуна в Севастополь приехали также Генеральный секретарь Комитета Б. В. Цитович и товарищ Державного секретаря в правительстве Скоропадского, автор известной на белом Юге брошюры «Возможно ли отделение Украины от России», профессор антропологии П. М. Могилянский. По воспоминаниям бывшего министра Северо-Западного правительства М. С. Маргулиеса, «программа их: Российская Федеративная Демократическая Республика…, но о внутреннем строе Украины не говорят ничего, – по-видимому, мыслят – унитарной; поход против Петлюры, как раба Ватикана (?), поход против поляков, как реакционеров». Встреча с Главкомом, в присутствии Кривошеина, Струве, Шатилова и также приехавшего из Парижа в Крым Маклакова, состоялась 12 сентября. На ней Маркотуном были представлены сведения о тесном сотрудничестве с главой Западноукраинской Народной Республики Петрушевичем и о поддержке проводимой Врангелем земельной реформы. Необходимо отметить, что именно Галицкое украинское правительство, в отличие от правительства УНР, было заинтересовано в расширении сотрудничества с Правительством Юга России на условиях «единения с Россией» и «местной автономии» Украины. По точному замечанию Врангеля, «Украинский Комитет… являлся дружественной нам организацией, имевшей некоторые связи как на Западе, главным образом во Франции (очевидно, имелись в виду масонские контакты. – В.Ц.), так и на Украине, и к тому же могущей быть использованной как противовес украинцам-самостийникам». Основой сближения считалось все то же Соглашение с атаманами. «Выразив принципиальное согласие с предложенными делегацией пожеланиями, – отмечал Врангель, – я заявил, что в основу своей политики ставлю объединение всех русских сил, борющихся с большевиками, и готов поддержать развитие национальных образований на тех же основаниях, которые положены в основу моего соглашения с казачеством». Но официальных документов не было принято[340].