Белое дело в России, 1920–1922 гг.

Своеобразным итогом государственного строительства стало утвержденное Указом Главкома от 24 июля 1920 г. «Положение о временном устройстве Государственной власти на территории Российской Восточной окраины». Этот документ, по его декларативности, можно вполне считать «Конституцией» белого Забайкалья (полный текст см. приложение № 7.). В нем заявлялось, что «Восточная окраина России составляет неразъемную часть Государства Российского». Утверждались правопреемственность власти Главкома Семенова и его диктаторские полномочия: «Вся полнота Верховной власти…, на основании Указа Верховного Правителя от 4 января 1920 г., изданного согласно ст. 5 положения 18 ноября 1918 г. о временном устройстве Государственной власти в России (речь шла о статье, устанавливавшей порядок утверждения актов Верховного Правителя. – В.Ц.), скрепленного Председателем Совета Министров Пепеляевым, принадлежит Главнокомандующему всеми Вооруженными силами и Походному Атаману всех казачьих войск Российской Восточной окраины генерал-лейтенанту Г. М. Семенову».

Как и в «Конституции 18 ноября», продолжавшей традиции Свода Законов Российской Империи, полнота исполнительной власти сосредотачивалась у Главкома, а часть полномочий делегировалась подчиненным административным структурам: «Власть управления во всем ее объеме принадлежит Главнокомандующему. В делах управления… определенная степень власти вверяется, согласно закона, подлежащим местам и лицам». При этом не исключалась возможность принятия чрезвычайных мер, обусловленных положением на фронте: «Главнокомандующему принадлежит в особенности принятие чрезвычайных мер для обеспечения комплектования и снабжения вооруженных сил и для водворения гражданского порядка и законности».

Разрабатывались сообразные единоличному правлению законодательные акты – Указы, издаваемые «в порядке Верховного Управления…, для устройства и приведения в действие различных частей государственного управления». Главком осуществлял высшее военное управление («устройство Вооруженных сил», «дислокацию войск», «перевод на военное положение»), а также решал вопросы назначения и смещения с должности лиц командного состава (правда, после консультаций со специально создаваемым Военным Совещанием) и высших государственных служащих. Главком наделялся правом конфирмации судебных решений, правом помилования, смягчения наказания и «общего прощения совершивших преступные действия». Главкому же принадлежала прерогатива в определении внешнеполитического курса: «Главнокомандующий есть Верховный руководитель всех высших сношений… с иностранными державами. Ему принадлежит право заключать договора с иностранными государствами, право объявления войны и заключения мира».

Должности Помощников по военной и гражданской части, введенные в рамках «Положения о полевом управлении», упразднялись. Осуществился переход к ранее апробированным структурам правительственной власти. В непосредственном подчинении Главкома находились теперь структуры Совета Управляющих Ведомствами, состоявшего из ведомств: «внутренних дел, юстиции, иностранных дел, финансов, торговли, промышленности и продовольствия, народного просвещения и вероисповеданий, земледелия и государственных имуществ, военного и морского, путей сообщения и Государственного контроля. Примечательно, что основой для определения полномочий Совета Управляющих стали уже неоднократно использовавшиеся белыми правительствами «Учреждения Совета Министров» из I тома Свода Законов Российской Империи. Исполнительные структуры получали полномочия, аналогичные Российскому правительству в 1919 г. Совет Управляющих осуществлял «общее направление и объединение действий Главных начальников Ведомств по предметам как законодательства, так и высшего государственного управления».

Заседания Совета Управляющих Ведомствами происходили «под председательством одного из членов Совета по выбору самого Совета», а приказы Главкома, подготовленные «в порядке верховного управления», подлежали обязательной скрепе «надлежащих управляющих Ведомствами». В общем политико-правовая система белого Забайкалья на протяжении 1920 г. представлялась по своей сущности в виде, характерном для многих белых регионов: консервативно использовался предшествующий правовой опыт дореволюционной России, а также правовые новации, вызванные «революционными переменами» после 1917 г. В числе последних были не только нормы правотворчества Российского правительства адмирала Колчака, чем обеспечивалась правопреемственность власти Семенова, но проявлялись и «новые» подходы организации власти, учитывавшие необходимость создания политических коалиций и блоков. В отношении структуры судебной власти никаких принципиальных перемен не производилось, хотя это было бы важно для Забайкалья, лишенного нормально работающей судебной системы в предшествующий (1918–1919 гг.) период и испытывавшего вследствие этого серьезные проблемы, связанные с многочисленными правонарушениями как военных, так и гражданских чинов[958].