Белое движение. Исторические портреты (сборник)

Однажды августовской ночью немцы заняли переправу, отрезав отступление всему корпусу. Дроздовский наскоро собрал солдат у штаба дивизии, повел в штыковую атаку, вернул переправу и отразил ряд германских атак. Как гласит выписка из приказа, 2 ноября он был «награжден Георгиевским оружием за то, что, принимая непосредственное участие в бою 20 августа 1915 г. у м[естечка] Ораны, произвел под действительным артиллерийским и ружейным огнем рекогносцировку переправы через реку Меречанку, руководя форсированием ее, а затем, оценив важность захвата северной окраины м[естечка] Ораны, лично руководил атакой частями [253-го пехотного] Перекопского полка и умелым выбором позиций способствовал действиям нашей пехоты, отбившей в течение пяти дней настойчивые атаки превосходящих сил противника». 24 мая 1916 года награждение было утверждено Высочайшим приказом.

15 августа 1916 года Дроздовский был произведен в полковники со старшинством с 6 декабря 1915 года. А 31 августа при штурме горы Капуль в Карпатах он лично поднял и повел в атаку два полка, почти сразу получив ружейную пулю в область верхней трети правого предплечья с повреждением мышц; через пять дней, ввиду тяжести ранения, состоялась эвакуация в тыл. Усилия докторов имели лишь частичный успех: сохранить руку удалось, но только полупарализованной. Вопреки рекомендациям врачей, в январе 1917 года Дроздовский вернулся на фронт, заняв должность начальника Штаба 15-й пехотной дивизии.

* * *

Февральская революция потрясла убежденного монархиста, каким всю жизнь был потомственный дворянин Дроздовский, хотя он, по собственному признанию, на отречение Императора Николая II и «на переворот естественно смотрел как на опасную и тяжелую, но неизбежную операцию». В то же время он дальновидно предпочел вначале не высказывать откровенного мнения о происходящем, чем создал видимость «благонадежности» к новой власти. 6 апреля полковник Дроздовский стал командиром 60-го пехотного Замосцского полка своей же дивизии. Вместо него начальником Штаба дивизии был назначен полковник Е. И. Достовалов (будущий начальник Штаба 1-го армейского корпуса Добровольческой Армии), который, увлеченный политической деятельностью в Петрограде, к новому месту службы так и не прибыл и по прошествии двух месяцев был отчислен начальником дивизии генералом Г. Г. Тимротом, а временно исполняющим его должность стал штабс-капитан Е. Э. Месснер, в 1920 году – начальник Штаба Корниловской ударной дивизии.

В письмах Дроздовского этого периода явно чувствуется горечь от развала Армии вследствие «демократизации» военных порядков, начатой известным Приказом № 1. Правда, на Румынском фронте, где служил после излечения Михаил Гордеевич, разложение шло медленнее: генералы Д. Г. Щербачев и А. М. Крымов, принимая разнузданные маршевые роты из тыла, лишали их оружия и «революционных» знамен, а личный состав распределяли по восемь человек в уже имеющиеся подразделения. «В полках с большевиками не церемонились, – отмечал современник, – находили какое-нибудь обвинение “уголовного характера” и изымали из обращения». Очевидно, оснований для инкриминирования не относящихся к «политике» правонарушений имелось предостаточно. Летом фронт еще сражался. Однако распад был необратим, и Дроздовский мог его наблюдать не по дням, а по часам.

27 июня он пишет: «…мне предстоит сомнительная честь вести в атаку наших “свободных граждан”, свободных от чувства долга и доблести…» Вначале мрачные предчувствия вроде бы не оправдались: 11 июня Замосцский полк вместе с другими частями 15-й пехотной дивизии буквально растерзал 218-ю германскую дивизию под Марештами, самостоятельно взяв у противника десять орудий из одиннадцати, ставших трофеями всей дивизии. Наступавший на Аджуд XVIII-й германский резервный корпус генерала Венингера 27 июля был смят и отброшен на исходные позиции. А уже 31 июля Дроздовский характеризовал действия своего полка лишь как «нечто вроде боя», 1-го же августа началось повальное бегство. Михаил Гордеевич своей властью приказал бить палками бегущих и стрелять по ним, и на следующий день команда разведчиков, расположившись с тыла, удержала полк, а полк – позиции.

Теперь войска были окончательно захлестнуты тыловыми настроениями, так как солдаты пополнений начинали составлять большинство. После «корниловских дней» между офицерами и нижними чинами пролегла пропасть. Положение было красочно изображено в рапорте Дроздовского, написанном в сентябре: