Белое движение. Исторические портреты (сборник)

Но противник значительно превосходил силами – 28 000 человек с 2–3 бронепоездами и 20–25 орудиями. Потери добровольцев под Екатеринодаром составили до 50%. В боевом составе Армии осталось: в 1-й бригаде – около 1 200 человек, во 2-й – около 600. Конная бригада не смогла оказать существенной помощи, ее обход Екатеринодара ни к какому видимому улучшению обстановки не привел. Число же раненых в походном лазарете перевалило за 1 500 человек. Помимо всего, находящиеся в строю были крайне утомлены физически и морально. 30 марта Марков был вызван в Штаб Армии на военный совет, где, как бы подтверждая великую усталость своих бойцов… задремал. Разбуженный, он извинился перед генералом Корниловым: «Виноват, Ваше Высокопревосходительство! Двое суток не ложился».

Несмотря на заявления многих, в том числе и Маркова, что «люди не выдержат», Корнилов объявил о своем решении атаковать Екатеринодар на рассвете 1 апреля. Сергей Леонидович вернулся на свой участок как будто в бодром настроении, но полковнику Тимановскому и немногим другим приближенным сказал: «Наденьте чистое белье, у кого оно есть. Будем штурмовать Екатеринодар. Екатеринодара не возьмем, а если и возьмем, то погибнем».

Утром 31 марта пришло известие о смерти Корнилова. Старшими начальниками был получен приказ: осада снимается, Армия отходит, но предварительно, с наступлением темноты, Офицерский полк должен произвести демонстративную атаку. В это время остальные части снимались с позиций. «Мы почти окружены, – сказал Марков своим подчиненным. – Дальнейшее все будет зависеть от нас. Этой ночью мы должны оторваться от противника. Отход без привалов. В полном порядке». Ответил он и на другой вопрос, волновавший всех и казавшийся неразрешимым – о заместителе генерала Корнилова: «Армию принял генерал Деникин. Беспокоиться за ее судьбу не приходится. Этому человеку я верю больше, чем самому себе», – и этого было достаточно, чтобы волнения по поводу назначения нового Командующего улеглись.

1 апреля Армия до рассвета прошла около 25 верст, не задерживаясь даже в хуторах, где люди могли хотя бы утолить жажду. Порядок нарушался, части перемешались. Но вот впереди послышалась довольно сильная стрельба, и конные разъезды донесли Маркову, что большие силы красных наступают со стороны станицы Андреевской. Произошедший далее бой так описан очевидцем:

«Хорошо, что с нами был генерал Марков… Этот удивительный генерал не только ничего не боялся, но своей повадкой в бою влиял так на своих, что в них пропадал страх. Не долго думая и не считая врагов, о н развернул роты и сам впереди бросился на цепи большевиков. Те до такой степени не ожидали нашей атаки, что бросились бежать не в станицу, а в сторону, и налетели на черкесов, шедших сзади нас. Черкесы врубились в банды большевиков, потерявших сразу строй. Бежали, как лани, как зайцы от орла, и некоторые растерялись до того, что кинулись назад к нам, и, конечно, никто из них уже не вернулся к своим…

Я с удивлением смотрел и на героя Маркова, и на добровольцев».

Деникин, не теряя мужества и спокойствия, принял решение – выводить армию в восточном направлении через линию железной дороги Екатеринодар – Тимашевская. Через ее полотно предстояло перейти всего в двух верстах от станции Медведовской.

Спасением своим Добровольческая Армия почти всецело была обязана генералу Маркову, проявившему необычайное мужество и находчивость в бою в ночь на 3 апреля у Медведовской. В пятом часу утра до железной дороги оставалось с версту, когда к Маркову подъехал верховой из дозора и доложил: «В железнодорожной будке виден свет, но на железной дороге никого и ничего не замечено». Марков остановил колонну и, приказав ей ждать распоряжений, сам с несколькими верховыми поехал вперед и из будки переговорил по телефону с большевиками, узнав, что со станции к переезду выходит красный бронепоезд. Далее последовало приказание колонне подтянуться к линии железной дороги и остановиться шагах в двухстах, а артиллеристам – установить орудие практически вплотную к железнодорожному полотну.

Прошло с полчаса времени. «Бронепоезд!» – пронеслось, наконец, по цепи. Генерал вдоль полотна пошел навстречу медленно двигавшемуся поезду, встретив его в том месте, на которое было нацелено орудие.

«Кто на пути?» – спросили с бронепоезда.

«Не видите, что свои!» – ответил Марков и бросил в машинистов ручную гранату. Отбежав от полотна, он приказал открыть огонь, и первый снаряд попал в колеса паровоза, второй – в самый паровоз. Завязался горячий бой с командой бронепоезда, состоявшей из матросов, которые были полностью истреблены. Добровольцы начали переходить через железную дорогу. На бронепоезде было захвачено до 100 000 ружейных патронов, до 360 артиллерийских снарядов, много пулеметных лент.