Белое движение. Исторические портреты (сборник)

Перед Юденичем оставался, по существу, единственный выход. 22 января 1920 года генерал издал приказ о роспуске Армии и создал ликвидационную комиссию, передав в ее распоряжение оставшиеся средства бюджета. В ночь на 28 января в гостиницу «Коммерс» в Ревеле, где проживал Юденич, явилось несколько белых офицеров во главе с Булак-Балаховичем и трое эстонских полицейских и арестовали бывшего Главнокомандующего. Номер его опечатали, а самого генерала препроводили на вокзал, посадили в вагон и увезли в направлении советской границы. Вскоре, правда, он был освобожден и переехал в помещение английской военной миссии. Трудно сказать, чем был вызван этот инцидент – желанием расправиться с потерявшим свою власть военачальником или за этим стояли более серьезные политические и дипломатические причины. Формальным предлогом было объявлено нежелание Юденича отчитаться о расходовании полученного от Колчака кредита. Ясно одно – действия Булак-Балаховича и эстонских властей выражали собой, с одной стороны, «партизанское самоуправство», а с другой – стали следствием изменившейся политики Эстонской Республики. Теперь считаться со своими бывшими союзниками по борьбе против большевиков не имело смысла, а в условиях заключения мирного договора с РСФСР становилось и крайне нежелательным.

Позднее, уже летом 1920 года, часть Северо-Западников смогла все-таки продолжить борьбу в рядах армии П. Н. Врангеля. Многие сражались в рядах так называемой Русской Народной Добровольческой Армии генерала Булак-Балаховича и 3-й Русской Армии произведенного в генералы Пермикина.

Семья же Юденичей вскоре переехала во Францию, в Ниццу. Здесь, в доме на маленькой улице Кот д’Азур, потянулись размеренные дни эмигрантского бытия, спокойные и в общем лишенные той остроты борьбы, тех противоречий, которыми жило в 1920–1930-е годы Русское Зарубежье. Юденичу не суждено было разделить участь лидеров Русского Обще-Воинского Союза генералов А. П. Кутепова и Е. К. Миллера, многих других генералов и офицеров, продолжавших верить в новый «весенний поход» против большевиков. Сказывался и возраст и, очевидно, общая усталость. Юденич посильно помогал оказавшимся во Франции чинам Северо-Западной Армии. Для эмиграции он стал своего рода символом, вернее – одним из символов славы русского оружия в годы Великой войны, славы побед на Кавказском фронте. Не стоит забывать и тот факт, что генерал был единственным кавалером ордена Святого Георгия II-й степени в Зарубежьи, последним в истории награждения этим орденом.

Юденич был председателем Ниццкого Общества ревнителей русской истории (в других источниках – Кружка ревнителей русского прошлого), на собраниях которого неоднократно выступал с докладами об операциях на Кавказе. Он также активно участвовал в работе ниццких просветительных организаций, помогал кружку молодежи по изучению русской культуры, русскому лицею «Александрино». Николай Николаевич состоял почетным членом приходского совета в церкви при Франко-Русском доме в Сент-Морис. Не случайно к его юбилею настоятель храма преподнес ему икону Святителя Николая Чудотворца.

Николай Николаевич Юденич умер 5 октября 1933 года. Александра Петровна надолго пережила своего мужа, скончавшись в 1962 году. Ею был сохранен и затем передан в США, в Гуверовский институт, семейный архив.

…На кладбище в Ницце есть выщербленная солнцем и солеными морскими ветрами могила. Массивная плита из серого камня, многие буквы уже потерялись, стерлись. Над ней Православный Крест из черного гранита. Простая надпись: «Главнокомандующий Войсками Кавказского фронта Генерал от инфантерии Николай Николаевич Юденич». Ниже – «Александра Николаевна Юденич – урожденная Жемчужникова». Могила расположена почти на самом верху кладбищенского холма. С нее открывается обширный вид на залив теплого Лигурийского моря. Символично, что бывший Главнокомандующий Кавказским фронтом вечно покоится на вершине, пусть даже и небольших гор Французской Ривьеры.

В. Ж. Цветков

Генералы С. Н. и И. Н. Балаховичи

Есть биографии, в различных вариантах которых разночтения и расхождения начинаются с первых же страниц, если не с первых строк. Таково жизнеописание и генерала, вошедшего в историю Гражданской войны как Станислав Никодимович Булак-Балахович, хотя едва ли не каждое слово здесь может быть подвергнуто обоснованному сомнению.

Прежде всего, изначально фамилия была просто «Балахович». В одном из сегодняшних исследований указывается, что прозвище «Булак» («“облако”, “туча”, в переносном смысле – “человек, которого ветер носит”» [206] ) было добавлено к ней Станиславом после первой женитьбы, очевидно подразумевая как «украшательскую» роль новой половины фамилии, так и то, что выбрана она была «со значением». Однако, даже если ее владелец и пытался сделать это дополнение официальным, – попытки не увенчались успехом: в годы Первой мировой войны в Высочайших приказах и большинстве документов он по-прежнему остается Балаховичем.