Белое движение. Исторические портреты. Том 1

25 августа 1918 года Врангель с семьей прибыл в недавно занятую белыми столицу Кубани - Екатеринодар. Здесь располагались штабные структуры Добровольческой Армии и ее тыловые управления. Первым, на что обратил внимание Врангель, было «большое число офицеров, особенно старших начальников, числившихся в резерве... ожидая отправки на фронт». Рассчитывать на соответствующее чину генерал-майора назначение не приходилось.

К осени 1918-го Добровольческая Армия уже сложилась как организованная, сплоченная трудными победами и пролитой кровью сила. В бесконечных жестоких боях возникла своеобразная офицерская иерархия, в которой не принимались в расчет прежние военные заслуги, чины, награды и звания. Главным критерием становилось участие в борьбе с большевиками с первых ее дней.

П. Н. Врангель не был знаком ни с одним из старших начальников Армии. Но, очевидно, не без участия А. М. Драгомирова, ему удалось быстро получить аудиенцию у ее Командующего. «До приезда моего в Добровольческую армию я почти не знал генерала Деникина, - вспоминал Врангель. - Во время Японской войны он недолго служил в корпусе генерала Ренненкампфа, и я встречал его несколько раз... Генерал Деникин производил впечатление вдумчивого, твердого, кряжистого, чисто русского человека. Он имел репутацию честного солдата, храброго, способного и обладавшего большой военной эрудицией начальника». Практически сразу же Петру Николаевичу было предложено принять временное командование 1-й конной дивизией. Необычность по Добровольческим меркам такого назначения следует объяснить утвердившейся репутацией Врангеля как талантливого полководца-кавалериста: «В ставке строго придерживались выдвижения на командные должности исключительно "первопоходников" (участников Первого Кубанского похода. -В. Ц.), наиболее продолжительное время служивших в Добровольческой армии, - писал впоследствии он сам. - Исключение для меня было сделано, надо думать, ввиду отсутствия кавалерийских начальников».

Белая конница в это время только создавалась. Укомплектованные в большинстве своем Кубанскими и Терскими казаками и кавказскими горцами, недавно сформированные полки еще не сложились в сплоченные, организованные боевые единицы, подобные Добровольческой пехоте - прославленным Корниловцам или Марковцам. Чаще всего конные части только выполняли разведку и совершали неглубокие рейды по тылам противника, а во время боев прикрывали фланги атакующей пехоты. Боеспособные кавалерийские соединения, умеющие активно, самостоятельно действовать как на фронте, так и в тылу противника, наносить ему мощные, стремительные удары, — вот что было необходимо в условиях войны на обширных степных просторах Юга России. И зарождающаяся конница нуждалась в опытном, умелом, а главное - авторитетном руководстве. Требовались командиры, способные принимать быстрые решения, оперативно реагировать на меняющуюся боевую обстановку, гибко, нешаблонно мыслить. Руководители Добровольческой Армии полагали, что всеми этими качествами обладал генерал П. Н. Врангель. И в этом они не ошиблись.

Однако первые месяцы службы в Белой Армии стали для Петра Николаевича непростым временем. Приняв командование дивизией 31 августа 1918 года, уже 18 сентября под Армавиром он повел ее в бой, но ожидавшейся лихой атаки не получилось. Казачьи полки не пошли за новым командиром, начав отступать под сильным огнем противника. Не помог и личный пример Врангеля, попытавшегося с несколькими десятками казаков остановить бегущих и заставить их перейти в атаку. Столь же неудачными для дивизии оказались и бои 3-4 октября, снова закончившиеся отступлением казаков, гибелью артиллерийской батареи, причем сам генерал едва избежал плена. Боеспособность дивизии удалось вернуть лишь с большим трудом. Однако личное участие в сражениях, наведение порядка в частях все же подняли авторитет П. Н. Врангеля, укрепили связь командира со своими подчиненными.

Следует отметить, что казачьи части в годы Гражданской войны весьма разборчиво относились к своим начальникам. Очевидно, генерал Врангель, считавший необходимым восстановить уставную дисциплину в казачьих полках, поначалу вызвал своими действиями отчуждение у части подчиненных. Надо сказать, что и сам он относился к казакам с определенным предубеждением. И хотя позднее отчужденность сменилась признанием со стороны большинства чинов дивизии, а затем и 1-го конного корпуса, командиром которого П. Н. Врангель стал с середины ноября 1918 года, - отношения с казаками так и не приобрели характера «братской» доверительности.