Белое движение. Исторические портреты. Том 2

«4 ноября в 1 час дня были приняты Верховным Правителем генералы Дитерихс и Сахаров. Верховный был в необыкновенно нервном настроении и во время разговора с Дитерихсом и Сахаровым сломал несколько карандашей и чернильницу, пролив чернила на свой письменный стол. Верховный крайне немилостиво разговаривал с Дитерихсом, ставя ему в упрёк, что всё время его командования связано с исключительной неудачей и что он в настоящее время убедился в полной его неспособности. Не дав Дитерихсу [сказать] ни слова в своё оправдание, Верховный начал ему припоминать его уверения, ни на чём не основанные, о выступлении чехословаков с его назначением, отставки всех более или менее опытных генералов, что ему даже со стороны союзников пришлось неоднократно выслушивать о наивных начинаниях и приказах, исходящих от Дитерихса, что отступление армии и этим возможная сдача Омска - исключительная вина Дитерихса. Верховный также говорил о генерале Гайда, при чём бросалось в глаза следующее: когда Дитерихс в своё оправдание начал говорить, что он получил тяжёлое наследие от Гайды, который совершенно разложил свою армию, а он всё-таки в сравнительно короткий срок установил боевую способность её, и что отступление лишь следствие превосходства в численности красных, - Колчак здесь потерял совершенно всякое самообладание, стал топать ногами и буквально стал кричать, что это обычный приём самооправдания: конечно, всегда во всём другие виноваты. “Я вижу лишь одно, что генерал Гайда всё-таки во всём был прав. Вы оклеветали его из зависти, оклеветали Пепеляева, что они совместно хотят учинить переворот, да... переворот необходим... так продолжать невозможно... я знаю... Омск... мне скажете, что решительное сражение дадите между Омском и Ново-Николаевском... опять начинается та же история, что перед Екатеринбургом, Тюменью, Петропавловском и Ишимом. Омск немыслимо сдать. С потерей Омска - всё потеряно. (Обращается к генералу Сахарову) Как ваше мнение?” Сахаров в позе Наполеона (рассказал агент) стал развивать свой план обороны Омска с рытьём окопов и проволочных заграждений в 6 вёрстах от Омска, говорил с такой уверенностью и притом в духе Верховного, что тот сразу принял сторону Сахарова, забыв все его промахи в Челябинске, Кургане и под конец под Петропавловском и Ишимом. Утвердил план Сахарова и, обращаясь к Дитерихсу, сказал: “Пора кончить, Михаил Константинович, с вашей теорией, пора перейти к делу, и я приказываю защищать Омск до последней возможности”.