Белое движение. Том 1

По воспоминаниям товарищей, он был худощавым, светловолосым юношей, веселым, совершенно не похожим на молчаливого Главнокомандующего Северо-Западной Армией. Строгий, размеренный и в то же время беззаботный, веселый училищный быт, столь хорошо отраженный на страницах «Юнкеров» А. И. Куприна, окружал Николая Юденича. Отличное окончание училища гарантировало поступление в Гвардию. И молодой подпоручик вышел Лейб-Гвардии в Литовский полк, квартировавший в Варшаве. Варшавским военным округом в то время командовал герой Русско-Турецкой войны 1877–1878 годов генерал И. В. Ромейко-Гурко.

Однако гвардейская «лямка» не стала для Юденича венцом карьеры. В 1884 году он успешно выдержал вступительные экзамены и стал слушателем Николаевской Академии Генерального Штаба. В Академии, как вспоминали современники, Юденич не любил тратить время на доработку одного задания, а старался побыстрее сдавать его, чтобы получить новое. От однажды принятых решений он не отказывался. Юденич был общительным офицером, никогда не чуждался компании своих товарищей.

В 1887 году он окончил Академию Генерального Штаба по первому разряду с производством в штабс-капитаны. После службы на различных штабных и строевых должностях в XIV-м армейском корпусе, в Варшавском военном округе, его в 1892 году произвели в подполковники и перевели в Туркестан. Здесь Юденич принял должность начальника Штаба Памирского отряда.

Тридцатилетний подполковник, по воспоминаниям его сослуживца Д. В. Филатьева, отличался «прямотой и даже резкостью суждений, определенностью решений, твердостью в отстаивании своего мнения и полным отсутствием склонности к каким-либо компромиссам». К этому уже добавилась его немногословность. «Молчание – господствующее свойство моего тогдашнего начальника», – писал о нем генерал А. В. Геруа.

Карьера развивалась успешно. Этому Юденич был обязан не каким-то протекциям или связям, а исключительно своим собственным способностям и талантам. После того как в 1896 году он был произведен в полковники, Юденич вступил (в 1902 году) в командование 18-м Восточно-Сибирским стрелковым полком. Началась Русско-Японская война, и полк отправился на фронт. Примечательно, что накануне войны Юденичу, как бывшему «туркестанцу», предложили должность дежурного генерала при Штабе Туркестанского округа. Однако он отказался от спокойной тыловой жизни, предпочитая ей фронтовые будни «на сопках Маньчжурии».

Полковник Юденич был уверен, что личный пример начальника всегда будет лучшим способом воспитания подчиненных. Это качество его характера ярко проявилось в боях Русско-Японской войны. В сражении при Сандепу, несмотря на уже начавшееся отступление русских войск, Юденич на свой страх и риск лично повел в штыковую контратаку 5-ю стрелковую бригаду и отбросил противника. Скупой на похвалу Главнокомандующий генерал А. Н. Куропаткин специально выделил этот поступок как редкий пример смелости и инициативы среди старших командиров.

В штыковую атаку поднял свой полк Юденич и в решающем для русской армии сражении под Мукденом. Здесь также, несмотря на безнадежность положения, он попытался прорвать фронт значительно превосходящих японских частей. Получив серьезное ранение в грудь навылет, он был отправлен в госпиталь.

За Русско-Японскую войну Юденич был награжден Золотым оружием, а также орденами Святого Владимира III-й степени с мечами и Святого Станислава I-й степени с мечами и произведен в чин генерал-майора (1905), приняв должность командира 2-й бригады 5-й стрелковой дивизии. Однако уже на следующий год строевая служба для Юденича временно закончилась: он получает важное и ответственное назначение генерал-квартирмейстером Штаба Кавказского военного округа. С этого момента Кавказ стал для Юденича главным местом его военной карьеры.

Мирная, размеренная жизнь на Кавказе, казалось бы, не предвещала никаких потрясений. Прибывший к месту назначения боевой генерал быстро приобрел симпатии сослуживцев. Вот как вспоминал об этом впоследствии генерал Б. П. Веселовзоров: «От него никто не слышал, как он командовал полком, так как генерал не отличался словоохотливостью; георгиевский темляк (на Золотом оружии. – В. Ц.) да пришедшие слухи о тяжком ранении красноречиво говорили, что новый генерал-квартирмейстер прошел серьезную боевую страду. Скоро все окружающие убедились, что этот начальник не похож на генералов, которых присылал Петербург на далекую окраину, приезжавших подтягивать, учить свысока и смотревших на службу на Кавказе как на временное пребывание… В самый краткий срок он стал и близким, и понятным для кавказцев. Точно всегда он был с нами. Удивительно простой, в котором отсутствовал яд под названием “генералин”, снисходительный, он быстро завоевал сердца. Всегда радушный, он был широко гостеприимен. Его уютная квартира видела многочисленных сотоварищей по службе, строевое начальство и их семьи, радостно спешивших на ласковое приглашение генерала и его супруги.