Белое и черное

– Правильно, когда идет борьба за душу, завязывается противостояние. Но что случается в результате состязания двух скрипачей, каждый из которых пытается показать другому, что играет лучше? Что происходит, когда на поле бьются две хорошие футбольные команды? И у скрипачей, и у футболистов цель одна – победить. Но кто или что на самом деле выигрывает от этого состязания?

– Думаю, в первом случае побеждает искусство. Во втором – спорт. И в обоих случаях – зритель.

– Именно так! И что из этого следует?

– Соперники поднимают уровень того, в чем состязаются.

– Совершенно верно. То же самое происходит и во время нашей борьбы за душу. Сможешь продолжить сам?

Я почувствовал, что краснею. Я – один из Иерархов второго уровня, могущественный демон, заклинатель стихий, повелитель тридцати легионов… Я краснел, как гимназистка… Как можно было не увидеть, что так просто и очевидно?! Как можно было не понять этого за четыреста пятьдесят лет! Все мы – и ангелы, и демоны – играем одну общую мелодию, просто на разных инструментах! И тромбон или туба не воюют со скрипкой или флейтой, – они лишь рисуют общую картину… Они служат музыке… Я сказал:

– Получается, чем изощреннее наши средства, тем лучше для души? Тем больший потенциал она получает в своем развитии? И бо́льшую закалку от этих искушений на будущее? – Я спрашивал, и сам сразу же себе отвечал: – То есть, в любом случае, выигрывает тот, за кого мы боремся. Даже если он не устоит, – в следующий раз или даже в следующих жизнях он уже не поддастся на наши уловки.

Император развалился в кресле, наслаждаясь кофе с ликером. Улыбка играла на его губах.

– А ты как думал до этого? Что наша конечная цель перебить всех ангелов и, в конце концов, уничтожить Создателя? Умертвить Землю? Нагадить во Вселенной?

Мне всегда казались несколько детскими представления земных художников и сценаристов о будущем Земли, в котором выиграли слуги ада. Этакая черная-черная жизнь на черной-черной планете, где по улицам шатаются «очень страшные» скелеты, вампиры и прочая наша братия разномастная. По небу обязательно летают черные вороны, а на выжженной черной земле – ни травинки, только обугленные остовы деревьев и домов. Меня всегда занимало, когда я смотрел на это, – чем же эти твари будут питаться? Скелеты – вампирами? А вампиры будут жрать зомби? И дальше что? А когда все пережрут всех, что дальше?

– Вряд ли была создана целая Иерархия ради такой сомнительной цели, – с усмешкой прокомментировал мои мысли Люцифер. – Наши с тобой слуги – всего лишь паразиты. Мы и они можем только паразитировать на жизни, но если нет этой самой жизни – нам просто нечего делать. Мы не нужны.

Я пригубил коньяку. Превосходный вкус. Его императорское величество, наверняка, потчует меня напитком, разлитым по дубовым бочкам еще во времена одного из Людовиков.

– Завтра жду тебя в это же время. От работы ты временно отстранен.

– Я уволен?

– Пока именно отстранен. Работа тебе всегда найдется. Но если ты мечтаешь вернуться, как ты говорил, на земную стезю – как ты это видишь? Будешь продолжать тут на полставки?

Я ликовал. Я был настолько рад, что меня бросило в озноб и на лбу выступил холодный пот. Потом спросил сдавленным голосом:

– Кто-нибудь еще из демонов второго уровня знает то, что вы мне сегодня открыли?

– Некоторые. Из ветеранов – все, – он вновь прочел мои мысли, – Наама знает. Она здесь давно.

* * *

Любое волшебство отнимает силы, поэтому Черный тролль решил без необходимости к превращениям не прибегать. Тем более что деревни остались позади и встреча с людьми сомнительна. Изредка сборщики хвороста или охотники появляются в этих местах, но встречи с троллем надо бояться им, а не ему. Дюжина вооруженных мужчин, да еще если и с колдуном среди них – вот такой встречи тролль постарался бы избежать. Впрочем, вряд ли что-то сможет помешать рассеяться прямо у них на глазах, но каждый раз, сбегая от «насекомых», он впадал в приступы ярости и бессильной злобы на себя самого: «Я!!! БЕГУ!!! ОТ НИХ?!»

Черный тролль шел вдоль реки – тем же путем, что и Фрост Шодер недавно, только в обратном направлении. Деревья тут росли юные, их кроны не заслоняли неба. Листьев на ветвях уже почти не осталось, да и те, что еще висели, были будто ветхие письма ушедшего лета приближающейся зиме.

На поляне посреди рощи стоял эльф. Он не обращал никакого внимания на приближающегося тролля, хотя ветки под ногами великана хрустели с таким шумом, что не услышать было невозможно. Перед эльфом стоял мольберт с холстом, на котором тот что-то увлеченно рисовал. Мольберт был установлен тыльной стороной к троллю, поэтому он не мог видеть, что же изображено на картине, да его это и не интересовало.

– Ты что, старик, не видишь меня? Остановись и взгляни в лицо своей смерти.

Эльф без интереса кинул взгляд на собеседника и продолжил рисовать, сказав:

– Я остановился давным-давно. Ты остановись.

– Что ты имеешь в виду, старик? – усмехнулся тролль, которого эта беседа развлекала. – Я должен перестать убивать?

– Для начала попробуй просто остановиться и заглянуть внутрь самого себя.