Белое и черное

На озеро вышло шесть весельных лодок и одна моторка. Разместившиеся на них полицейские и пожарная бригада с самым разнообразным инструментом в руках проверяли дно озера, скрытое под слоем водорослей и тины. Время от времени где-нибудь раздавались громогласные перекликивания, которые вновь сменялись тишиной. Народ, толпившийся на берегу, тоже на всякий случай сжимал в руках длинные палки.

В семь вечера включились прожектора. В их свете, не уступающем дневному, четко возникла вся поверхность озера. Публика на берегу разразилась радостными воплями.

Одновременно с этими работами, державшими в напряжении зрителей, в другой части озера развертывались иные события.

Режиссер Ясуда приступил к съемкам на озере сцены фильма «Поединок в волнах». На противоположном берегу — с мыса, где растет дуб, его не видно — на обрыве соорудили бутафорскую горную хижину. Сцена заключалась в том, что бандит-якудза (комичная роль в исполнении Химэно Сабухиро) выволакивает оттуда главную героиню, а примчавшийся как раз в этот момент Эномото Кэнсаку, швыряет его в озеро и спасает красавицу.

Незадолго до того, как включили софиты, Тамаки перетащила Киёми поближе к месту съемок. Ее гораздо больше интересовал Сабухиро, чем какой-то там труп.

Репетиция проходила напряженно. Режиссер раз за разом браковал сцену, где Эномото швыряет бандита в воду, и хладнокровно требовал повтора. Собственно, у Эномото было все в порядке, игра не шла у Сабухиро.

Было это неслучайно.

Алиби в отношении письма у него есть, но вот убедили ли полицейских аргументы, которые приводил Эномото? А тут еще прямо перед носом ведутся розыски трупа, на что и намекало письмо… Вдруг действительно найдут, что тогда?

На дне души Сабухиро лежала свинцовая тяжесть. Что же удивительного в том, что комическая роль сегодня никак не давалась ему?

— Эй, Химэно, что случилось? Ты сегодня совсем не такой, как вчера.

Ясуда хоть и утвердил замену, но доволен не был. С режиссерского сидения, высоко поднятого краном, его раздраженный голос зычно разносился над озером.

Свинцовая тяжесть уже заполняла Сабухиро по самое горло. Чтобы не промокла одежда, он репетировал в одних трусах, а поздний вечер в конце осени — время прохладное. Третий раз кубарем лететь в воду! — и душа, и тело его леденели при этой мысли. Что, впрочем, вполне понятно.

— Прошу прощения, сэнсэй, сейчас все будет нормально.

— В чем дело-то? Всю сцену портишь! Ладно, перекур. Эй, Эно!

— Да?

— Ты пока поговори с ним. Похоже, парень растерялся.

— Слушаюсь.

В стороне был разведен костер. Греясь у огня, Сабухиро заговорил:

— Ты прости меня. Сейчас точно получится.

— Знаешь, Сабу-тян, я не думал, что ты такой слабак. Только и поглядываешь в ту сторону.

— Так я… это…

— Дурак ты просто. Думаешь, если труп найдут, кто-нибудь на тебя подумает? Много возомнил о себе!

— То есть как это?

— Да так. Ты что, из тех, кто способен на жестокое преступление? Твое призвание — комические персонажи. А будешь из-за глупостей от страха дергаться, не войдешь в роль на съемках — останешься третьим среди третьих, понял?

— Слушай, если труп найдут, ты повторишь это полиции?

— Не только я, все остальные то же скажут. Тебя в этом заподозрить — самого себя на посмешище выставить.

— Слушай, я понял. Я действительно круглый дурак. Понимаешь, когда тебе повторяют, что это сделал ты, уже самому начинает казаться, что действительно так и было.

Эномото расхохотался:

— Вот не замечал за тобой криминальных склонностей! Нет, ты все-таки действительно слабак.

— Точно. Наверное, у меня паранойя.

— Ха-ха-ха! — Кэнсаку опять расхохотался во всю глотку. — Сабу-тян, а не перебрал ли ты с детективами? Надо бы меру знать! А то у тебя так фантазия разыграется, что точно паранойей обзаведешься.

— Ага. Это все братишка виноват. Таскает из библиотеки один за другим, ну и я заодно.

— Давай, кончай с этим. Э, гляди-ка, Киёми и Тамаки сюда смотрят. Беспокоятся!

— Киёми на тебя смотрит.

— Какая разница, на кого. Да если им кто скажет, что Сабу-тян преступник, они до коликов в животе обхохочатся. Ты же по-настоящему хороший человек.

— Спасибо тебе, Эно. Я совершенно успокоился.

— Все в порядке? Помни, это шанс. Для нас обоих.

— В порядке. Я уже завелся.

— Да? Сэнсэй! Можно начинать?

— Давайте. Еще одна проба!

Все прошло на одном дыхании.

— Что ж, молодец. И держись в этом ключе. А теперь грим.

Съемка тоже прошла с первого же раза. Сброшенный в озеро Сабухиро вынырнул с пучком водорослей на голове, словно водяной. На этом его роль сегодня была отыграна.

— О'кей! — удовлетворенно прокричал сверху режиссер. — Иди помойся и вытрись хорошенько. Смотри, не простудись, а то еще и ты у нас свалишься. Эй-эй!..

Он увидел, что Сабухиро вновь ушел с головой под воду.

— Сабу-тян, ты что?

Удивленный Кэнсаку распластался на вершине обрыва.

— Может, труп нашел? — режиссер перегнулся вниз, а тем временем на поверхности пруда возникла голова Сабухиро. Одной рукой он поднял вверх лист бумаги.

— Химэно, что там?

— Сэнсэй, здесь на дне связка иностранных журналов, ремнем перетянутая. Кажется, журналы мод. Ээй, Тамаки!