Белое и пушистое - счастье! (СИ)

- Да,…я…э...ужин, – растерянно проворчал Вар. По телу то и дело пробегала предательская, нервная дрожь. Я чувствовал его волнение, от него воздух вибрировал, но вот какие конкретно эмоции он испытывал в этот момент, я сказать не мог.

- О, отлично! Ты иди, мы сейчас спустимся, – дверь закрылась, послышались удаляющиеся шаги. – Ну что ты, маленький мой. Тише, тише, все хорошо, расслабься, я с тобой, я рядом, - он гладил меня по спине медленно и ласково, и через пару минут я расслабился и замурчал, потянувшись к его теплу. Демиан приподнял одним пальцем мой подбородок и приблизился к моему лицу, замерев в паре миллиметров от моих губ, обдавая их своим горячим дыханием и притягивая, как магнит. Я сам не понял, как подался вперед и почувствовал их тепло. Целоваться я не умел совсем, в этом направлении у меня не было даже мало-мальски теоретического опыта. Сжав своими губами нижнюю губу Деми, я пощекотал её язычком, смачивая обветренную кожу. Волк сдавленно застонал, а потом просунул свой язык мне в рот, горячий самовольный и такой нежный. Он ластился к моему язычку, заигрывая с ним и одновременно лаская мои губы своими. По телу расплывался жар, заставляющий меня тихонько постанывать и бесстыже прижиматься к Деми, зарываться руками в волосы и отвечать на заигрывания его языка.

К ужину мы спустились только часа через пол, точнее, Демиан спустился, неся меня на руках. В столовой находилось четверо: Вар с Дином, от которого мерзко пахло какими-то духами, дедушка и мальчик-служка, с которым я не так давно столкнулся. Волк собственнически усадил меня к себе на колени, и только сейчас немного отойдя от собственного водоворота чувств, я смог прислушаться к нему. Прислушался, и меня словно в омут засосало, такой коктейль эмоций просто обескураживал. Волк одновременно испытывал счастье, растерянность, нежность, желание, сомнения, страх, жгучую ревность, злость. У меня даже голова закружилась, но покидать теплые и такие удобные колени я не желал. Ужин проходил в «дружеской» обстановке, воздух можно было ножом резать, и единственным, кто чувствовал себя абсолютно спокойно, был Дин. Он, не умолкая, трещал, рассказывая о ненужных никому побрякушках, тканях и духах. Вообще, натура этого парня жутко контрастировала с его внешностью. Внешне он был сильным самостоятельным мужчиной, а на самом деле – паразит. Он присосался к Варлоку и тянул из него соки. Он раз за разом методично раскручивал того на подарки, деньги и внимание, взамен не давая почти ничего. То, что они занимались сексом, не говорило ни о чем, по вибрациям, которые я иногда улавливал в воздухе, в это время находясь слишком близко, я отчетливо понимал, что Дин позволяет доставлять удовольствие себе. Но, чтобы получить удовольствие, Вару приходиться думать о себе самому.

Вар тоже не совсем соответствовал тому образу, который представлялся в начале, сильный и независимый, он казался мне надежным и знающим ответы на все вопросы и это действительно было так, когда дело касается других. Когда дело касается бизнеса, он удивительно собран и серьезен, с мертвой хваткой профессионала, но в сердечных делах он был потрясающе наивен и доверчив, он велся на каждое действие своего женишка, как девочка, прожившая всю жизнь в пансионе и ни разу не имевшая отношений, он слепо ему верил и выполнял все желания, даже самые дикие, не слушая советов от других.

Конечно, я об отношениях знаю еще меньше и никогда их не имел, по сути, являясь той самой девочкой из пансиона, но жизнь во дворце, его жестокость и интриги, где за каждой добродушной улыбкой таится звериный оскал, учит многому, и в первую очередь, не доверять слепо. Когда я был совсем маленьким, я много раз на этом обжигался по неопытности, гонимый жаждой внимания и ласки, я упрямо подставлял вторую щеку, попадаясь на ту же удочку, но я повзрослел и научился выделять правду из мишуры лжи. А сейчас с потерей зрения и обострением других органов чувств это стало еще проще, ложь пахнет по-другому, от неё идут вибрации абсолютно другого рода, она мерзкая и разрушительная, так же, как гнев и жестокость.

Задумавшись, Раш машинально отщипывал небольшие комочки от куска орехового хлеба и поочерёдно скармливал их то себе, то Демиану, абсолютно этого не замечая, как будто, так и надо. За столом повисло гробовое молчание, когда он первый раз поднес комочек к губам только что говорившего волка, тот удивился, но взял, легко коснувшись губами длинных тонких пальчиков, млея от восторга.

Изредка тишину разрезал стук вилки по фарфору, Варлок хмуро глядел на друга детства, убеждая себя в том, что он не ревнует, а просто радеет за благополучие обоих друзей.

- Раш, малыш. Скажи а как тебе картина которая висела напротив твоей прежней комнаты. Не правда ли она весьма оригинальна?

- Картина? – растерялся котенок. – я её не заметил.

- Да? – притворно удивился дед, - как же так, она буквально бросается в глаза.