Белое, красное, чёрное (СИ)

В слезах я вышла от отца. Священник соборовал его и вскоре мой отец испустил дух. Все дни после смерти отца я была как в тумане. Прошло две недели, когда наш старый слуга Иордан сказал мне, что заметил возле дома странных людей, которые приглядывались к окнам и крутились возле ворот. И тогда я вспомнила, что шкатулка-то так и осталась в моей детской, заваленная куклами и игрушками. Я растерялась. И тут я увидела, что моя няня Этери делает мне какие-то знаки. Да, я не сказала вам, что бедная Этери пережила нападение на Тифлис в 1795 году орд Ага-Магомет-хана. Вся ее семья была убита, она подверглась насилию и эти негодяи подрезали у нее жилку на ноге, как они делали со всеми девушками, попавшими в руки насильников, так что она осталась хромой. От перенесенного ужаса Этери онемела. Отец взял ее в нашу семью, она стала после моего рождения мне няней и любила меня беззаветно. Речь ее немного восстановилась, но понять ее могли только мы с отцом. Не знаю уж каким образом, но Этери догадалась, что мне грозит опасность, и что эта опасность исходит от шкатулки. Видимо, она связало воедино все факты — и то, что мы уезжали куда-то ночью с отцом, и нападение на наш дом в ту же ночь, и ранение отца, и увидела посторонний предмет в моей комнате, а уж там она все знала наизусть. Этери была очень умной женщиной и доказала нам это не раз. Видимо, в тот момент в ее голове созрел какой-то план, это было как озарение в минуту опасности.

Она смогла объяснить мне, что мы должны сделать вид, что уезжаем в наше кахетинское имение, а потом вернуться тайком с дороги и войти в город, смешавшись с толпой паломников. Я не понимала, для чего все это нужно, но полностью положилась на Этери.

Иордан заложил коляску, мы, собрав пожитки, уселись в нее и, сопровождаемые пожеланиями слуг счастливого пути, отправились в дорогу. Не успели мы выехать из города, как Этери знаками велела остановить коляску, вытащила узел с деревенским платьем, мы переоделись, завязав голову так, как это делают крестьянки — из-под платка были видны только глаза и уселись на обочине дороги ждать паломников, бредущих в город. На спине у Этери была котомка, а в ней, завернутая в тряпки, злосчастная шкатулка. Иордан остался нас ждать в ближайшем селении.

Смешавшись с толпой крестьян, мы вошли в город. В дороге Этери промычала что-то, объясняя, с моим переводом, что у нее муж сидит в тюрьме и ей надо просить за него святого Додо. Все, слушавшие ее объяснения, и жалевшие бедную «мунджи» — немую, согласно закивали головами и начали ей объяснять, куда надо идти, чтобы поклониться святому Додо.

— Это такое святое место, — благоговейно говорила одна из паломниц, довольно страшненького вида. Ее крючковатый длинный нос устрашающе выскакивал из черного в мелкий белый горошек платка, которым она прикрывала рот, — там и часовня Святого Або, персиянина, перешедшего в Христову веру, за что и погубленного нехристями, там, в храме Метехи, могила святой мученицы Шушаники…

Ее товарки, слушая свою предводительницу, согласно кивали головами, мелко крестясь и прикрывая рты концами платков.

Этери очень серьезно слушала этих богомольных крестьянок. Она-то прекрасно знала, в какой пещере в метехской скале провел время святой схимник Додо, бывший до того, как он стал сподвижником святого Давида, сирийского отца-проповедника, кахетинским князем и потомком римских императоров. В черный год нашествия Ага-Магомет-Хана, когда она вырвалась из рук насильников, ей удалось по узкой тропе над бушующей Курой пробраться в эту пещеру. Умирая от ужаса, она и в пещере боялась, что вот-вот ее снова найдут враги. В каком-то дурмане, ощупывая стены пещеры и взывая о помощи к святому, она обнаружила странный камень, который зашатался, когда она его толкнула, и вдруг, повернувшись вокруг оси, открыл узкий ход. Ни о чем не думая, она, тогда тоненькая девушка, пролезла в этот узкий лаз и закрыла камень за собой. Она оказалась в маленькой пещерке, обустроенной для долгого времяпребывания. Там была выдолбленная в скале ниша, которая могла служить местом для сна и отдыха. Но, самое главное, в пещере было прорублено маленькое отверстие, служившее оконцем, откуда в пещеру проникал свет, и по стене пещеры сочилась родниковая вода. Потом, когда Этери освоила этот маленький мирок, она обнаружила куски заплесневелого сыра, сухари, высохшие фрукты и кусочки сахара в большой пещере, которые паломники оставляли для святого Додо. Ее друзьями в эти ужасные дни стали многочисленные ящерицы, жившие в пещере. Эти ящерицы как-бы олицетворяли в глазах тифлисцев святого Додо.