Белое море (СИ)

Взгляд Глеба переместился к сударыне Беломорской, и все остальные посмотрели на нее. Она в этот момент элегантно отпивала сок, по-прежнему держа безупречную осанку. Ее подружки смотрели на нее со сложной смесью восторга, зависти и обожания. Причем в свое окружение Ярослава пустила самых знатных девушек, и стала среди них безоговорочным лидером.

С недавних пор мы отпустили взаимную вражду, но я невольно злилась, глядя на нее, и понимая, что она стала причиной слез двух моих подруг. Мало того, что Александр Верстанин заинтересовался северянкой, разбив сердце Ольги, так еще и Глеб Скуратов попал под ее чары!

Я сразу заметила, что Глеб и Мирослава стали иначе себя вести: его глаза не наполнялись счастьем при виде прелестной драконицы. Он будто заставлял себя быть влюбленным. Мирослава тоже потеряла свою очаровательную улыбку, все время вымученно растягивая губы, позволяя Глебу ухаживать за собой, пока его взгляд внимательно изучал другую. Тогда на балу, когда мы впервые познакомились, я любовалась их парой, считая их образцом любви и верности. Скуратов с его грубовато-мужественной внешностью и тяжелым взглядом сказочно преображался при виде Мирославы, словно его наполнял свет ее нежности. Драконица сияла от счастья, не боясь показывать Глебу силу своих чувств. Я верила, что это самая настоящая, самая искренняя, вечная любовь, и даже немного им завидовала. Оба из кровных драконов, из знатных семей, поощрявших подобный союз. Только все рассыпалось на части, стоило Глебу увидеть Ярославу на том турнире.

Надо признать, она покорила многих, и я понимала их образ мышления: красивых девушек полно, но не каждая обладает такой храбростью, силой, способностью управлять родной стихией. А как она трансформировалась! Это невозможно забыть, даже тогда, во время нашей вражды я признавала, что она впечатлила меня. Вот и парни сошли с ума, помешавшись на «красавице с севера».

Однако я не ожидала, что среди поклонников Ярославы окажутся оба брата Скуратовы, Демьян и Александр, к которому чувства испытывала Ольга. Никому она в этом не призналась, и страдала в одиночку. Иногда я хотела ей сказать, что заметила ее влюбленность, и была готова разделить с ней ее боль, поддержать, как она меня когда-то. Но я не смела лезть в ее сердце, силой вырывать оттуда откровения, поэтому просто страдала вместе с ней, оплакивая и ее любовь, и свою.

— А сейчас у нас будет трансформация, — прервал Олега Никодим, которому надоело слушать дифирамбы в честь сударыни Беломорской. — Хотя не понимаю, зачем было нас заставлять ходить на практику?

— Так наоборот, будет интересно и полезно! Вы сможете наблюдать за процессом принятия истинной формы, что пригодится на экзаменах, ведь одно дело читать о трансформации, а другое — видеть ее вживую.

— Мой брат прав, — с энтузиазмом сказал Олег, — поэтому попечители и распорядились допустить людей к практике. К тому же я не откажусь от группы поддержки! Растяните плакат с моим именем, будете болеть за меня!

— А почему это за тебя? — со смехом возмутился Демьян, и последующие десять минут они выясняли, кто лучше летает.

Такой настрой мне нравился больше, словно на время мы вернулись в прошлое, когда между нами не было натянутости. Однако стоило Ярославе грациозно подняться из-за стола, как внимание парней разделилось, и одна часть отвлеклась на драконицу. Она прошествовала мимо со своей свитой, не замечая, или не желая замечать, сколько интереса было в глазах одних, и боли — в глазах других.

***

Наше женское общежитие нравилось мне своим уютом, созданным благодаря проживающим там драконицам: они расставили всюду букеты в красивых вазах и комнатные растения, прикрепили оригинальные лампы (если расфокусировать немного взгляд, возникает ощущение, словно это сверкают звезды, или огромные драгоценные камни). На столиках стояли поделки, а на стенах видели пейзажи и портреты, натюрморты и историческая живопись.

Я всегда любила возвращаться в свою комнату мимо этой красоты, но сегодня ничто не было способно поднять настроение.

В столовой мы расстались с привычными улыбками, и вряд ли кто-то посторонний разглядел изменения. Но я отчетливо заметила слезы в глазах Ольги и опущенные плечи Мирославы. Глеб ушел с чувством облегчения, ему было тягостно продолжать играть роль парня Мирославы, а Александр и вовсе не уделял внимания Ольге, не догадываясь о ее чувствах. Насколько я его знала, ему было плевать на все: парень желал лишь добиться успеха, получить диплом Академии, и построить карьеру. За этим мы, смертные, собственно, и приезжаем сюда. И не думаю, что симпатия к Ярославе может перерасти во что-то большее, ведь он умен, и понимает, что кровной драконице он не пара. В этом плане он оказался умнее меня.