Белое на белом

Канцлер усмехнулся. Сколько он уже видел прожектеров, знающих совершенно точные и верные способы победить армию любой численности в одиночку. Был даже человек, предлагавший изготавливать огромные паровые машины в виде рыцарей, закованных в непробиваемые даже пушками латы. По мнению изобретателя, такие машины смогли бы сделать любую армию непобедимой.

Доктор не торопясь достал из кармана узкую стеклянную пробирку с полупрозрачной жидкостью. Содержимое пробирки искрилось, казалось, оно находится в непрестанном движении, оно ЖИЛО.

— Что это? Яд?

— Нет. Это ваша армия.

13

В кабинете старшего сотника Черной Сотни, Симона, стояли в неровной шеренге четыре курсанта. Вольф, Цайт, Ксавье и Йохан.

Выглядели они бледно и неважно. Лицо Ксавье было наполовину замотано бинтами, полностью скрывавших один глаз, Цайт изредка вздрагивал и нервно оглядывался: на кончике дротика действительно оказалось сильнодействующее снотворное, которое теперь из-за побочного эффекта периодически нагоняла на юношу приступы паники.

На фоне огромного полукруглого окна двигался туда-сюда черный силуэт сотника.

Симон был недоволен.

— Вы самые плохие курсанты из всех что я видел, а я видел многое, поверьте. Вы постоянно встреваете в неприятности. Вы лезете в драки, вы устраиваете дуэли. И это еще полбеды! То, что вы — вы четверо — умудрились устроить вчера находится за гранью моих представлений о том, что такое курсант.

Сотник резко повернулся к четверке:

— Йохан. Ты допустил в отношении себя шантаж, ты не сообщил об этом факте вышестоящему руководству, как будто для нас твое прошлое оказалось бы новостью…

Йохан побледнел.

— …мало того! В результате вашей попытки сбить два яблока одним камнем мы не имеем ни яблок ни камня. Кто тебя шантажировал, чего хотел, кто послал этих двух покойников — неизвестно.

— Ксавье. То же самое. Устроил как мальчишка игру в ножички и теперь шпион мертв, кем он послан неизвестно, секретные сведения пропали.

— Цайт. Еще один мальчишка. Сбежать из школы, загримировавшись под известного всему городу мошенника. Отличная идея. Почему бы тогда не под короля Леопольда? Тоже неприметная личность. Удивительно, что тебя всего лишь отравили. Могли бы, не утруждаясь разговорами, воткнуть нож в спину.

— Вольф. Одно-единственное задание, одно единственное: не отходить от Рауля Римуса ни на шаг. Или вы решили, что ваш шаг длиной в пять шагов обычного человека?

Симон замолчал и прошел вдоль шеренги проштрафившихся курсантов.

— Мне остается только исключить вас из школы Черной Сотни.

Глава 10 Бранд 20 число месяца Мастера 1855 года

1

Ровная шеренга черномундирных фигур выстроилась неподалеку от кирпичной стенки, у которой покачивались четыре мишени в серой мешковине. Командир группы окинул курсантов быстрым взглядом…

— Огонь! — рявкнул он.

Курсанты вскинули револьверы, грянул дружный залп. Пули изрешетили ткань, выбили пыль и пучки соломы. Крайняя правая мишень скрипнула и упала на бок, похоже, пуля перебила жердь, на которой она держалась.

За тренировкой наблюдал из окна своего кабинета старший сотник.

«Давно, — думал он, — давно надо менять тренировочные мишени на механические, из тех, что движутся, прячутся и неожиданно появляются из укрытия. Иначе смысла в таких тренировках немного, они больше подходят для солдат, но никак не для черносотенцев, которые должны стрелять лучше всех. Нет, можно, конечно, и с такой методой обучить нужному темпу и точности стрельбы, но времени на это уйдет больше. Гораздо больше. А времени нет. Нет совсем».

Мысли чернокожего сотника вернулись — снова и снова они возвращались — к нынешнему выпуску. Всех, ВСЕХ ребят приказано выпустить «в свет». Невзирая на то, чему и насколько они успели научиться. ЧЕМУ, холера, они могли научиться?! Некоторые пришли в школу только два месяца назад… А мне потом приходится устраивать им разнос за допущенные ошибки.

Симон вспомнил последнюю четверку, которых получили выговор пару дней. Выговор, хотя, если бы не малый срок в школе, их пришлось бы гнать в шею за допущенные промахи. Ха, промахи! Нужен как минимум год, чтобы из простого юноши получить того, кто будет беспрекословно подчиняться приказам, не внося в исполнение своих гениальных мыслей — каждый мнит себя стратегом — да не просто подчиняться, но еще и суметь их выполнить. Правда, если быть честным хотя бы самому с собой, четверка эта очень и очень непростая…

«Убийца, вор, беглец и задира» — вспомнил старший сотник характеристику, которую Немо дал этим мальчишкам. Да, непростые это ребята, очень непростые, даже если вспомнить, что простых в Черную сотню не брали. Все носят маски, но эти ребята сумели надеть каждый по две, а то и больше…

По хорошему, с ними еще работать и работать, выбивая юношескую задиристость и бесшабашность и вгоняя ум и толк. Но нет, всех приказано гнать, фигурально выражаясь, в бой. И пусть этот «бой» будет проходить не на застланном пороховым дымом поле, а среди тайных пружин и шестеренок Большой политики, но от этого он не перестанет быть смертельно опасным.