Белое на черном … (СИ)

Сначала на меня долго кричал полковник и я решил, что это теперь для меня плохо кончиться. Затем полковник понял, что я не разведчик, что я из маршевой роты и сразу стал разговаривать тише и спокойнее. Выслушал меня и спросил — медаль или орден. Орден ответил я и полковник приказал, майору, который что-то писал рядом, принеси орден «красной звезды», тот молча встало и принес картонную коробочку и бланки временного наградного удостоверения. Фотографии у меня не было, и майор молча поставил печать — действительно без фотографии и передал документы и коробочку полковнику. Тот опять вызверился, что не знаешь, как вручать мне некогда. И тогда явно невыспавшийся майор — от имени Советского Правительства вручил мне орден «красной звезды» за мужество и отвагу. И меня отправили на кухню поесть и потом сказали подойти за новым назначением. Всходило солнце, я сидел около полевой кухни и поглощал картошку с тушенкой. И даже не было мыслей откуда картошка и куда меня потом пошлют. Мысли все ушли.

Щелчок сознания и опять вокруг надоевший кустарник. До конца сухого русла и пресечения с дорогой примерно метров сто. Надо уходить в буш и по кромке кустарника подбираться к месту возможной позиции внедорожника. Спасла нас рация. Нет не наша рация. Спасли радиопереговоры боевиков. Они отвлеклись на сеанс радиосвязи и не услышали наших шагов и умерли быстро. Их было всего трое. И мы их очень быстро зарезали. И теперь у нас под рукой был внедорожник с ДШК в кузове, и мы рванули на этом внедорожнике к своим. Засада на нас стояла слишком близко к границе «зоны безопасности» — больше нас не успели перехватить. И мы прорвались к блокпосту на окраине города. Теперь нас было не достать. Вернулись мы вдвоем и наше возвращение было омрачено гибелью боевых товарищей, которые остались прикрывать наш отход с трофеем.

Трофеем оказался — ядерный боеприпас советского производства малой мощности. Эту ядерную мину вывезли сразу в ЮАР в центр изучения ядерного оружия. ЮАР рвалась к завладению ядерным оружием и наш трофей оказался очень востребованным. Никто так и не узнал, как офицер, погибший в походном лагере, получил информацию о готовившемся подрыве ядерного боеприпаса. Всё так и осталось в совершенно секретном состоянии. Все материалы о операции были уничтожены в момент уничтожения государства Родезия. Так всё и кануло в пелену времени.

Меня же решили отправить в глубокую разведку. Надо было проникнуть в Луанду это столица Анголы и проникнуть в администрацию порта. И затем контролировать военные поставки в Анголу из СССР и Кубы. Со мной долен был идти Том. Его народность проживала в Анголе, и легенда была самой простой он пришел в Луанду за новой жизнью. Я же должен был прибыть с другой легендой. Ангола набирала специалистов для работы на своих приисках и шахтах. Вот под видом такого специалиста и должен был приехать я. Легенда была проработана плохо и мне давали карт — бланш как именно провести проникновение в портовую администрацию и как легендировать свою жизнь. Самолетом нас перебросили в Конго и уже оттуда мы пошли по своим маршрутам. О том, что я владею русским языком никто из моих кураторов не знал. Потому я и решил работать под русского специалиста пока добираюсь до столицы Анголы. Из Конго я выбрался на лодке по болотам и даже не заметил, когда пересек границу с Анголой.