Белое отребье

Старое сердце Бена бьется в его груди — все со временем вырастают и старятся — он лежит себе на диване, розовеет след от срезанной шерсти, ветеринар вставляет иглу шприца в пузырек со снадобьем, наполняет до нужного уровня, выпускает из шприца воздух, наклоняется вперед, — рука мамы лежит на глазах Бена, так что он не видит, что происходит, — и ветеринар втыкает иглу в ногу собаки, секунду Бен пытается вырваться, — но мягкое ощущение маминой руки, гладящей его глаза, почесывающей его лоб, успокаивает, она нежно что-то шепчет, как будто напевает песенку, — хороший мальчик, — его шерсть мягкая, — такой красивый пес, хороший-хороший песик, — ветеринар медленно вводит жидкость, и мама плачет, он убирает шприц и встает, а мама поглаживает голову Бена, всхлипывая и задыхаясь, и почему-то Руби понимает, что Бен мертвый, что он уже на небесах, и ловит в своих грезах кроликов, и носится по огромным полям, но она не понимает, как же так быстро все это произошло, она не уверена, она прислушивается к разговору доктора с мамой, — может, она ошибается, — Руби продолжает наблюдать, ветеринар поднимает обмякшее собачье тело с кушетки и заворачивает его в одеяло, на котором Бен всегда спал, мягкое старое красное одеяло, шерсть на нем скаталась в шарики, и ветеринар уносит сверток из дома, а Руби отправляется обратно в свою комнату и, уставившись в окно, смотрит, как Бена кладут в кузов машины ветеринара и потом эта машина уезжает прочь.

Она бежит между домами так же, как бежала в ту ночь, когда была еще маленькой девочкой, через час после того, как она спустилась по лестнице вниз и мама рассказала ей, что произошло, тогда она проспала в саду до утра и только потом пришла домой, — должно быть, уже прошло лет пятнадцать с тех пор, как умер Бен, это отмечено в ее записной книжке, — много лет назад, а кажется, будто вчера, — для животных не делается ни колыбелек, ни могил, только шприцы, наполненные специальным лекарством, так это называла мама, когда они сидели вместе с Руби на следующий день, она объясняла, что это было гуманно по отношению к Бену, потому что он умирал от боли и все равно бы долго не прожил, — зато теперь он счастлив, он на небесах, мама держала в объятиях свою маленькую девочку, а Руби спрашивала про небеса и про то, что происходит с людьми, когда они становятся такими же старыми, как Бен, и если ты на небе — значит ли это, что ты можешь видеть там всех людей, которые умерли, и можешь ли ты оттуда вернуться или это уже навсегда, и откуда берется специальное лекарство, и был ли тот человек в белом халате ветеринаром, — Руби никогда не говорила маме, что сидела тогда наверху лестницы и все видела.

Руби знает теперь, куда нужно идти, через пять минут уже карабкается на провисший проволочный забор, растянутый вдоль террасы, и срезает путь через бензозаправку по внешнему периметру, мимо домов и лошадиного стойла, выбегает на уходящую резко вверх улицу возле зоомагазина, вертолет высоко в небе, однако все еще видит ее — вот в чем проблема, вертолет проследил весь ее путь, но скоро потеряет Руби из виду, она выскакивает на открытую поверхность на главной улице, и это их последний шанс, если они подтянут туда фургон сейчас же, то ее сцапают, но она быстро движется сквозь тени, у нее нет лица, пола, возраста, человек перед монитором изо всех сил старается не упустить ее, а впереди три паба, и перед ними по меньшей мере сто человек, стоят и выпивают, она направляется в первый, теперь она в безопасности, смеется, задерживается на минутку, музыка и разговоры перекрывают друг друга, запах выпивки, сигарет, духов и пота, Руби вспоминает про Бена, вспоминает, как он умер, как она убежала из дома, но всего лишь на одну ночь, ощущение холодного стекла в руке, и ей хочется напиться в хлам, а вот через дорогу еще паб, где она встречается с друзьями через полчаса, так что Руби уходит прочь, смотрит в ночное небо, а полицейский фургон проезжает по улице, с вооруженными и разочарованными полицейскими внутри, они не собираются втискиваться в переполненный паб и ловить тени, они, вероятно, полагают, что ищут юношу с бритой головой или прическу «конский хвост» — один из стереотипов, — а люди уже подтягиваются к фургону, напряжение нарастает, и полицейские удаляются, вертолет улетает прочь, им надоело, они упустили опасного преступника, а Руби в безопасности среди толпы, заказывает выпить и вдыхает запах малины вперемешку с водкой, бутылка холодная, как лед, и на языке сладкий вкус.