Белое пальто в клетку

После ухода Янины Эльмер Выдма позвонил поручику.

— Запиши адреса родственников этой Эльмер, сейчас я тебе продиктую. — И в конце посоветовал: — Урбаняк ждет, возьми его к себе и допрашивай до моего прихода. Можешь вести протокол.

После предварительных формальностей майор обратился к Урбаняку:

— На этот раз я счел нужным вызвать вас к себе.

Слова звучали резко и официально, так что улыбка, с которой Урбаняк вошел в кабинет, мгновенно исчезла с его лица. Однако он постарался скрыть, какое впечатление произвело на него это вступление. Закинув ногу за ногу, он довольно развязно ответил на заявление майора:

— Я в вашем распоряжении.

— Вы знаете Виктора Яхму?

— Да, знаю.

— Как вы с ним познакомились?

— Я иногда бываю на скачках. Он однажды оказался за мной в очереди перед кассой и поставил на тех же самых лошадей. Начался разговор, потом мы уже вместе следили за заездами и таким образом познакомились.

— Кто первым начал разговор? Он или вы?

— Он. Потом привязался ко мне, и это стало меня раздражать, но я не решался отделаться от него, о чем в конце концов пожалел.

— Он был причиной вашей размолвки с Анной Эльмер?

— Да.

— А как она с ним познакомилась?

— Мы были вместе в ночном ресторане, там в этот вечер оказался и Яхма. Он подсел к нашему столику. С этого все и началось.

— Эльмер жила у вас?

— Нет.

— С кем она еще дружила? Были ли у нее подруги?

— Возможно, но мне о них она не говорила.

— Судя по вашим словам, вы посещали рестораны?

— Довольно редко, так как моя зарплата не позволяла вести такой образ жизни.

— Но на скачках вы играли?

— Тоже не часто и осторожно. Впрочем, мне везло.

— Насколько мне известно, в последнее время не так уж.

Урбаняк сжал губы и промолчал. Выдма продолжал допрос:

— В каких ресторанах Эльмер чаще всего бывала?

— В «Гранде» и в «Конгрессовой».

— Что вы можете сказать о ней? О ее характере, склонностях?

Губы Урбаняка исказила гримаса.

— Я не могу быть беспристрастным, так как слишком много из-за нее пережил. Но постараюсь. Она веселая, легко относящаяся к жизни, в чем я убедился на собственной шкуре, — добавил он с горечью.

— И это все, что вы можете о ней сказать?

— Ну, нет… Импульсивная, капризная. У нее богатое воображение, она интеллигентна и сообразительна. Таков ее психический облик.

— Гм… Следовательно, натура, скорее, богатая, с буйным темпераментом, не считающаяся ни с чьим мнением, ни с десятью заповедями?

— Можно сказать и так.

— Она смелая? — прозвучал неожиданный вопрос.

Урбаняк поднял брови и задумался.

— Да, скорее да, — бросил он колеблясь. — Но трудно отличить, где у нее смелость, а где легкомыслие.

— Женщины, как правило, верны своим парикмахерам. Вы не знаете, где и у кого она причесывалась?

— Конечно, знаю. Есть такой пан Вацлав, у него дамский салон на Новолипках, пять.

— Однако мы отклонились от основной темы. Вам было известно, что Яхма отсидел срок за грабеж?

Урбаняк изобразил удивление:

— Яхма? Невозможно! Жаль, что я об этом не знал!

— Вы действительно не знали? — в голосе Выдмы прозвучали резкие нотки. — Советую говорить правду, так как допрос носит официальный характер и вы были предупреждены о последствиях за дачу ложных показаний.

— Откуда, черт побери, я мог знать?

— Вот об этом я и хотел вас спросить. Ведь вы просили Янину Эльмер предостеречь сестру и сказать ей, что Яхма подозрительный тип.

— Это ни о чем не говорит, я вовсе не знал, что он был грабителем. Просто я повторил то, что услышал, уже не помню от кого.

— Удивительно короткая у вас память. Подозрительный тип отбил у вас девушку, но, несмотря на это, вы поддерживаете с ним отношения… Есть над чем призадуматься, вам не кажется?

— Я, отношения?.. Это какое-то недоразумение!

— Не отрицайте. Нам известно больше, чем вы думаете.

Урбаняк наклонился вперед и оперся руками о край стола. Выдма не без удовольствия заметил, что выстрел попал в цель, так как руки у Урбаняка дрожали, а на лбу выступили капельки пота.

— Ведь именно ему вы передали отпечатки ключей от сейфа?

— Это неправда! Неправда! — Голос Урбаняка звучал пискляво, истерично. Он почти кричал, а пальцы, которыми он вцепился в край стола, побелели.

— Так, значит, Яхма обманул?

— Он не мог этого сказать. Я требую очной ставки! Пусть он мне скажет это в глаза!

— Вы слишком уверены в себе, Урбаняк, — спокойно заметил Выдма, — а все потому, что знаете: очной ставки быть не может, знаете, что Яхма мертв, хотя в газетах ничего относительно его убийства не сообщали.

Слова эти буквально парализовали Урбаняка. Какое-то время он в упор смотрел на Выдму глазами полными удивления, потом повторил, произнося слова почти шепотом:

— Убит? Яхма убит? Кто… Кто это сделал?

Майор безразлично пожал плечами:

— Следствие ведется. Но я думаю, что собственными дружками из той же шайки, и этого я не собираюсь от вас скрывать.

— Вы хотите меня запугать… Но я… Я действительно ничего не знаю…

Он покачнулся и наверняка упал бы со стула, если бы поручик Герсон не успел его подхватить.

Выдма взял графин и протянул ему стакан воды.