Белое перо

– Не удивительно, – фыркнул демон. – Если тебя отдали в приют младенцем, то твоя память на тот момент была как дешевое желе моему животу. Съел и забыл об этом недоразумении.

– Как думаешь, он меня вспомнит?

– Сомневаюсь. Со времен младенчества ты несколько изменилась. По крайней мере, ты не кричишь и не похожа на сморщенный помидор, – ехидно ответил Элигос, вызвав у девушки улыбку. – Итак, я развеял твою хмурь и мне полагается награда. Покуда мы в этом чудесном городе, я успел посмотреть на произведения искусства, но до сих пор не слышал музыки.

– Ты хочешь музыку послушать? – нахмурилась девушка. – У тебя же телефон есть и доступ к любой музыке, Элигос.

– Это бездушная музыка, – махнул рукой демон. – А я говорю о живом исполнении. Видишь ли, в музее я наткнулся на вещи некоего человека, известного вам, людям, как Бедржих Сметана[19]. Его называют великим чешским композитором, и я просто обязан узнать, в чем его величие. Хотя, если его музыка похожа на песни каменотеса Левея, то я разочаруюсь в человечестве окончательно.

– Сравнить не могу, – улыбнулась Вики. – Зато могу сводить тебя в филармонию.

– Да, я вижу, – откликнулся демон, смотря в экран телефона. – Симфонический концерт «Моя родина». Пошли, Виктория. Если выйдем прямо сейчас, то успеем ко второй поэме.

– Пошли, – кивнула девушка и, сняв со спины рюкзак, бережно спрятала в него фотографию брата.

Они вошли в концертный зал ровно в тот момент, когда дирижер взмахнул палочкой и по его команде полились прекрасные звуки симфонической поэмы «Влтава». Элигос, сев в свободное кресло ближе к проходу, похлопал рукой по соседнему и, когда Виктория заняла свое место, закрыл глаза и слабо улыбнулся.

– Ты спать собрался? – прошептала Виктория, наклонившись к нему. Но демон поднес к губам палец и покачал головой.

– Музыку надо слушать, а не смотреть на неё. Только так можно понять суть, вкладываемую композитором в свое творчество, – ответил он и, вздохнув, снова закрыл глаза. Виктория пожала плечами и последовала его примеру, хоть её немного смущало поведение демона. Но стоило закрыть глаза, как музыка стала другой.

Объемной, гордой и величественной. Красивой, нежной, обволакивающей. Тревожной, робкой, спокойной, задумчивой и грустной.

Виктория с удивлением заметила, как учащенно бьется сердце, ладони стали влажными, а дыхание дрожащим. Сами собой накатили слезы и девушка, резко вытерев их кулаком, улыбнулась. Но музыка лишь набирала силу – от легких, почти неслышимых ноток, до настоящей гордости и радости композитора, сменившимися теми же легкими и воздушными звуками скрипок. Но и они в итоге замолчали, а зал, через несколько секунд, грянул овациями.

– Я же говорил, – улыбнулся демон, когда Виктория открыла глаза и растерянно посмотрела на него. – Только так можно почувствовать истинную суть музыки.

– Это было… прекрасно, – только и могла молвить девушка.

– Согласен, – кивнул Элигос, ради приличия пару раз хлопнувший в ладоши. – Скрипач во втором ряду немного фальшивил, но ему не удалось испортить поэму.

– Я не заметила, – пожала плечами Вики.

– Зато заметил я, – тихо сказал Элигос. – Но его ошибка – это мелочь. Я заметил любовь.

– Любовь?

– Да. Любовь к своей стране, к людям, к себе. Трогательную и гордую любовь, – ответил демон. – Плохой человек не смог бы показать любовь через звуки, Виктория. Поверь.

– Верю, – улыбнулась девушка.

– Поэтому у тебя выступили слезы, – усмехнулся он. – О, не удивляйся. Здесь у многих выступили слезы на глазах.

– А у тебя?

– Демоны никогда не плачут, Виктория. Это ваша слабость, которой мы лишены, – рассудительно сказал Элигос. – Но мне понравилось. Дивный город, дивный кофе, дивное мороженое, дивная музыка и омерзительные люди.

– Отчасти ты прав, – задумчиво вздохнула девушка, заставив демона поднять бровь. – А, ничего. Не обращай внимания. Ты еще будешь слушать, или пойдем?

– Еще пару поэм. Уверен, они будут так же прекрасны, как и эта, – буркнул он, копаясь в телефоне. – Я уже добавил её к себе в плейлист.

– А как же твои слова о неживой музыке? – тихо рассмеялась Виктория.

– Теперь она живая. Потому что я сам её слышал, – загадочно ответил Элигос и снова приложил палец к губам, когда дирижер взмахнул палочкой. – Слушай и сама все поймешь.

– Как скажешь, – покачала она головой, но глаза закрыла. И снова её душу обволокла музыка. Прекрасная и величественная.

После концерта Элигос словно изменился, а Виктория удивилась, куда делся тот циничный мужчина, ворчащий по поводу и без. Но изменения были налицо. Демон улыбался, мурлыкал себе под нос симфонии, которые услышал ранее, и рассеянно вертел головой, рассматривая фасады домов, когда они шли к вокзалу.

Впрочем, девушка и сама заметила, что стала чаще улыбаться, а предстоящая встреча с братом уже не так её пугала, как раньше. Наоборот, она ждала её с трепетом. Это и подметил Элигос, когда они вошли в здание вокзала и направились к кассам, чтобы выкупить забронированные билеты.