Белое Пламя

Кир Молот с отрезанной рукой и только половиной лица лежит всего в десятке шагов от Алена. Оставшаяся рука судорожно сучит по земле. Кир едва слышно хрипит. Пламенный с трудом опустился рядом с ним на колени, взял изуродованную голову в ладони. Кир узнал его, едва разглядев единственным глазом. Хрип стал надрывней. Пламенный тихо зашептал, провёл над его лицом рукой. Ничего не произошло. С ужасом Ален понял, что это прощальный подарок некромантов — заклятие невосстановления. Со всхлипом втянув в себя воздух, он перерезал Киру горло ножом милосердия.

Следующим на пути был Кристиан. Талантливый молодой волшебник с вечной улыбкой на лице невидящим взором смотрел в небо. Из проломленной грудной клетки торчали осколки рёбер. Он ещё дышал, на губах пузырилась розовая пена.

— Крис… — Ален присел рядом с ним. — Крис…

— Убей меня… — с неимоверным усилием вымолвил он. — Убей…

Командир с ужасом понял, что его второй офицер всё знает о "невосстановлении". Он перерезал горло и ему.

Ален убил ещё пятерых, пока пытался найти Анжея. Тихий стон привлёк его внимание. Полусотник обошёл труп чёрного пегаса и увидел того, кого искал. Сотник сидел, привалившись спиной к туше мёртвого скакуна.

— Анжей! — сдавленно вскрикнул Ален, падая рядом с ним на колени. По лицу его заструились слёзы. Он всхлипнул. — Анжей!..

Одна рука у сотника обгорела почти до костей. Со второй лохмотьями облазила кожа с мясом. Этими изуродованными руками сотник, плача, пытался собрать лежащие между ног внутренности обратно в живот.

Ален зажал рот обеими руками, чтобы не закричать. Сдавленные рыдания вырвались из сведённого судорогой горла. Анжей поднял голову, и его орехово-коричневые глаза с тоской виновато поглядели на брата.

— А ты поседел, — с грустью шепнул Анжей. — Я не хотел. Прости меня…

— Анжей! — с отчаянием всхлипнул Ален, не в силах больше вымолвить ни слова. С ним вместе отчаянно выл тот, кто не давал ему умереть во время войны, к кому обращался он в самые страшные моменты своей жизни…

Чёрный Пламенный снова застонал и заплакал.

— Я не могу даже облегчить боль! — едва вымолвили посеревшие губы. — Я умираю, малыш… Но это продлится ещё долго… как больно… — словно в бреду шептал он.

Слёзы чертили светлые дорожки на грязных и окровавленных лицах обоих. Подняв голову, Чёрный посмотрел на Белого, диким усилием воли уводя боль на задворки сознания.

— Послушай, Ал… Послушай, малыш! Я помню больше, чем ты… Но скоро не смогу… Ты потерял память… Я тоже… но помню… Мы должны найти бога! — отчётливо сказал умирающий сотник. — Мы должны были найти бога! Ведь мы пришли сюда за ним!

— Какого бога, Анжей?.. — ничего не понимая и размазывая по лицу слёзы, кровь и грязь, спросил Ален.

— Я не знаю… Но война не была нашей целью!.. — отчаянно ответил Чёрный Пламенный, и боль снова захлестнула его.

Ален подполз к сотнику, отчаянным усилием попытался заживить его раны. Ну хотя бы остановить эту боль!.. И упал, задохнувшись, когда на него обрушилось всё то, что чувствовал старший брат.

— Помоги мне, Ал… — с мольбой в голосе произнёс Анжей. — Помоги мне умереть…

— Нет! — вырвалось у Алена.

— Малыш… — Немая мольба плескалась в ореховых глазах.

— Нет! — жалко пискнул полусотник враз севшим голосом.

Сотник ничего не сказал, только застонал сквозь сжатые зубы, а обгоревшая рука вновь попыталась загрести внутренности вместе в грязью обратно в живот. Ален, плача, обнял брата за плечи.

— Ал… Прости меня… Я должен был… Я же старший… Но эта война…

— Я не могу тебя убить! Я не могу! — Ален зажмурился.

— Малыш… Прости, малыш…Умоляю тебя… Возьми мою жизнь! Тебе должно её хватить, чтобы продержаться… Ты весь изранен… Помоги мне умереть!

Полусотник отстранился, посмотрел в переполненные виной и страданием глаза старшего брата. Он держался из последних сил, чтобы не рыдать и самым жалким образом не молить Алена прекратить эти немыслимые муки.

Нож милосердия сам прыгнул в руку. Едва осознавая, что делает, и не отрывая взгляда от ореховых глаз, Ален сильным ударом вбил нож в сердце сотника. Тот вздрогнул, в глазах, перекрывая мучения, полыхнула благодарность, и Белый повернул в ране нож…

Голова запрокинулась назад, падая на руку Алена, всё ещё державшего Анжея за плечи. Слабенький поток жизни перетёк в тело Белого, концентрируясь в ранах.

Поняв, что теперь навсегда остался один, Ален вцепился в неподвижное тело им же убитого брата и горько, с истеричным надрывом, разрыдался.

Так, плачущим и израненным, его и нашли на следующий день. Поседевший, замёрзший, истекающий кровью и потерявший рассудок, последний из Грифонов рыдал, пока не обессилел и не уснул, напичканный лечебными снадобьями…

Закончив песню, Ален не сразу поднял голову, пытаясь сообразить, отчего же в глазах так мутно. А когда оглядел притихших парней, с удивлением понял, что лица почти у всех были мокрыми. Ален повернулся к Росомахе. Тот едва сдерживал слёзы.