Белое Пламя

Он отвёл взгляд и хотел промолчать, но Лика повисла на его руке и, доверчиво заглядывая в глаза, спросила:

— Тебя ранили мечом? Или магией?

— И мечом… и магией… и в самую душу, — вздохнул ветеран. — Не знаю даже, как жив остался. Растерял способности и силы. Кому я после этого в армии нужен?

Неугомонная девчушка, обняв парня за шею, снова запрыгнула ему на руки и вытащила из потайного кармана его жилетки необычайно красивую свирель — чёрную с серебром.

— Ой! — радостно взвизгнула девочка и протянула юноше свирель. — Сыграй для меня! Ну, пожалуйста!

Парень взял в руки флейту и, виновато улыбнувшись, покачал головой.

— Нет, — очень мягко сказал он. — Я грустно играю. Тебе не понравится.

— Грустно — это как? — удивилась девочка. — Плохо, что ли? Как наши мальчишки балуются?

— Как ваши мальчишки, — согласился Ален.

— Я тебе не верю, — насупилась девочка.

Мать снова попыталась урезонить дочку, но та взбунтовалась. И Ален сдался. Поднявшись из-за стола, он снял высокие, до локтей, перчатки и приложил к губам свирель. Та ожила…

Печальная мелодия разлилась по дому. В этой музыке было всё. Мечта о свободе, зелёные просторы империи, не выразимая словами любовь и боль. Там была безмолвная, усталая печаль, смерть друзей, страшная смерть всех, кого когда-либо любил. Кровь сотен тысяч врагов, таких же, как и ты, на твоих руках и боль, боль, боль…

Степан внезапно почувствовал, что по лицу его текут слёзы. Он не плакал уже много лет. Свирель пела о любви. О любви раздавленной, утопленной в крови, смерти…

Мелодия закончилась высокой нотой, и маг отнял свирель от губ. Опустив голову, он прошептал:

— Простите…

Не мог он быть Белым командиром. Не мог. Хотя бы потому, что слишком молод! Плачущая Анжела вскочила и обняла юношу. Тот не шелохнулся, а Степан вдруг увидел, какие у парня тонкие и изящные, как у эльфа, руки. Их изящество не портили даже частые шрамы.

— Сколько же ты пережил, сыночек… — шептала сквозь слёзы женщина, лаская юношу, словно мать.

Степан увел жену и на удивление молчаливую дочку и спустя несколько минут вернулся к гостю.

— Жена с дочкой вместе легли, — сказал он.

Маг, отмахнулся от предложенной кровати и, ворча, что может ночевать под открытым небом, а лучше при этом ещё и у огня, лёг у предварительно разожжённого камина. Сам Степан, с трудом представляя, как можно летом спать у камина, расположился на софе у стены. Уснули почти мгновенно — оба устали за день.

Глубокой ночью Степан проснулся, будто от толчка. Он так до конца и не понял, что его разбудило. Паренёк, спящий у камина, тихо застонал. Степан приподнялся, пытаясь разглядеть его лицо в отблесках тлеющих углей.

— Не надо… — простонал Ален во сне. — Анжей, прикажи отступать… Это же личи!.. — Он сжал кулаки и судорожно дёрнулся.

Степан поднялся и, подойдя к Алену, осторожно потряс его за плечо.

— Личи… — Ужас отчётливо слышался в его голосе. Он не просыпался. — Нам не выстоять… Шестьсот личей… Анжей… м-м-м… — с невыносимой болью и горечью застонал Белый командор.

— Ален! — Степан чуть встряхнул юношу.

Тот проснулся, схватив Степана за плечи, лицо с аристократично красивыми чертами исказилось страшной, нечеловеческой болью. Маг смотрел прямо в глаза селянину, и его прошиб холодный пот — никогда ещё он не видел такого взгляда! Из этих глаз глядела смерть.

— Мы все умерли… — прошептал Ален.

Через мгновение он пришёл в себя. Страх промелькнул в его глазах. Оттолкнув Степана, юноша выбежал на улицу, сорвав дверь с петель. Степан, всё ещё под впечатлением от случившегося, вышел следом, зажёг уличный фонарь.

Ален стоял у забора, одной рукой держась за доски, другой обхватив левый бок. Крестьянин подошёл к магу, встал с ним рядом. Волшебника колотила крупная дрожь.

— Ние… — шептал он, — ние хион… ние фаэи хайа… хаа… — Стон прервал заклятие. — Ние… хаа… — снова попытался маг и опять не смог договорить.

Степан узнал это заклятие — сам был нездоров сердцем. Без слов он вынул из-за пазухи пузырёк с таблетками, достал две штуки и протянул Алену.

— Возьми, — сказал он. — Поможет.

Парень взял предложенные таблетки и дрожащей рукой закинул в рот. Через несколько бесконечно долгих минут ему стало легче.

— Простите, — сдержанно произнёс маг. — Я сейчас же покину ваш дом.

— Нет, — сказал Степан. — Никуда ты ночью не пойдёшь.

Волшебник оглянулся на мужчину, проверить, не шутит ли тот.

— Вам ведь прекрасно известно, что такое кошмар мага, — жестко сказал он. — Я не желаю зла вашему дому. Я должен уйти.

Степан знал, что кошмарный сон волшебника вполне может воплотиться в жизнь, если тот не выставил сложную многоступенчатую защиту. Сильный маг может притащить из сновидения монстра, смерть, эпидемию. Может случайно сотворить во сне жуткое заклятие, и оно станет реальным! Но Степан просто не мог вот так взять и выгнать парнишку из дома. Герой… мальчишка… Не мог Степан совместить образ этого юнца с нечеловечески жестоким чудовищем, каким был, по весьма достоверным сведениям, Белый командор!

— Хочешь, чтобы я тебя силой удержал? — набычился мужик.

Ален опустил голову.