Белое сердце

Я переводил размышления высокопоставленной гостьи (я не стал воспроизводить «гм, гм» и начал сразу с «…я часто спрашиваю себя…» — так диалог получался более связным), а она говорила и смолкала, глядя в пол, стыдливо и задумчиво улыбаясь, положив руки на колени, как сидят по вечерам свободные от дел пожилые женщины (хотя было утро и она была женщина занятая). И пока я почти синхронно переводил эту речь и пытался вспомнить, что именно она цитирует из Шекспира («The sleeping and the dead are but as pictures», — сказала она, и слова эти еще не успели слететь с ее накрашенных губ, а я уже мучился сомнениями: можно ли перевести «sleeping» как «спящие» и «pictures» как «портреты»?) и размышлял над тем, не слишком ли эти рассуждения пространны для того, чтобы наше высокопоставленное лицо смогло точно их понять и достойно ответить, мне почудилось, будто голова Луисы приблизилась к моей, к моему затылку, как будто Луиса склонилась, чтобы лучше слышать обе версии (хотя на самом деле Луиса по-прежнему находилась далеко), мне казалось, что она подвинулась вперед (ко мне приблизилось лицо: нос, глаза и рот, подбородок, лоб и щеки), расстояние между нами сократилось настолько, что я чувствовал ее чуть учащенное дыхание возле моего левого уха. Оно было как легкий шепот, совсем тихий, которого и разобрать-то было бы нельзя, как будто суть сообщения и заключалась в самом этом дыхании, в движении губ и, может быть, еще в том, как поднималась грудь, которая не касалась меня, но стала заметно ближе, — эта незнакомая грудь была почти у моего плеча. А ведь именно грудь другого человека есть то, что нас защищает: мы чувствуем себя по-настоящему уверенно, когда за нашей спиной кто-то стоит (во многих языках это выражено лексически — вспомним английское «to back»), кто-то, кого мы, может быть, даже не видим и кто закрывает своей грудью нашу спину, почти касаясь ее, закрывает, как щитом (отсюда и слово — «защищать»). Грудь стоящего сзади почти касается нашей спины и в конце концов касается ее, а иногда этот кто-то кладет нам руку на плечо, успокаивая и (одновременно) поддерживая нас. Так спят или думают, что спят, большинство семейных пар и большинство влюбленных: ложатся на один и тот же бок, так что один из них на всю ночь оказывается за спиной у другого, защищая его или ее. И если тот, кого защищают, среди ночи вдруг проснется от кошмара, или его будет мучить бессонница, или у него поднимется жар, или он просто вдруг почувствует себя в темноте одиноким и несчастным, — ему стоит только повернуться на другой бок, и он увидит перед собой лицо того, кто его защищает, и сможет целовать все, что только можно целовать на лице (нос, глаза и рот, подбородок, лоб и теки — все лицо), или даже в полусне положит ему руку на плечо, чтобы успокоить или поддержать его, а может быть, чтобы удержаться самому.

* * *