Белое солнце дознавателей

– Не стоит воевать со мной, Вайю, – дядя положил правую руку на стол – она была до локтя объята темным пламенем, родовой перстень полыхал так, что слепило глаза. Проблемы с контролем не только у меня. – Хочешь решать все сама? Выросла? Вызови меня. Забери по праву, – он поддел пальцем цепочку с печатью Главы и покачал кругляш на весу, – нет? Тогда у нас в Клане только один Глава. Глава, который требует выполнения приказов. Сейчас есть только одна вещь, о которой ты должна думать, на которой ты должна сосредоточить всё своё внимание – ритуал.

– Слушаюсь, – я выполнила четкий положенный по этикету сухой поклон. – Разрешите идти, Глава?

Меня ждет ужин – рис и вода, всё четко по предписанию.

– Свободна.

***

Дуэльный зал я крушила с отчетливым удовольствием в полном одиночестве.

Три дня. Нужно продержаться только три дня, пока у дяди едут плетения. Как только пройдет ритуал, он будет так счастлив, что забудет вообще про всё.

Кольца щелкали, я отправляла в манекены-проекции плетение за плетением, кружилась на месте, уходя от перекрестного огня двоих противников.

Три дня. Мне нужно продержаться только три дня.

Плетения вспыхивали, я меняла руки, отбивала змейкой проекции чужих чар, и выкладывалась на полную. Чтобы не думать. О дяде, Данде, и чашке пустого риса, которая ожидала меня вместо сытного ужина.

Псаков ритуал!

***

Сейра я вытащила из конюшни, они закрылись в каморке Старика и обсуждали очень-важные-планы, под вторую бутылку аларийского самогона.

Я слышала «Ликас», но старые хрычи заткнулись сразу, когда поняли, что они не одни. Что аларийские, что наши – хрычи везде одинаковы. «Ликас скоро вернется, Вайю» – эта фраза за три декады уже успела изрядно надоесть. Сейр врал. И я не могла понять, в чем именно. Что в понимании Мастера «скоро»? Если всё время мира в его распоряжении?

Тренировались мы с огоньком. Толи аларийское расслабляло, толи был повод для благодушного настроения, но Мастер Сейр снизошел до объяснений, похвалил мой лабиринт, похвалил ученика Ликаса, точнее было сказано тихим шепотом: «Хоть что-то этот юнец в состоянии сделать нормально».

Змей вообще привел Сейра в неописуемый восторг – уровень моей тупости просто не позволил мне осознать степень моего счастья и нереального везения. Создать и внедрить такую устойчивую ментальную проекцию, как Змей, в систему защиты дано не каждому, и это без учета расхода энергии и уровня контроля, для поддержания проекции постоянной. Я своего счастья не ценила. Змей не слушался, Сейр басовито хохотал, когда чешуйчатый хвост раз за разом откидывал меня на стены лабиринта, и я вылетала обратно.

– Это твой мир, – пояснял он раз за разом. – Ты – хозяйка. Если ты не в состоянии обрести контроль даже над своими мыслями, над своими страхами, как ты хочешь изменить мир?

Змей был не в курсе, что он обязан подчиняться. И я боялась. Боялась Немеса, и его порождение.

– Если бы это было пламя так почитаемого у вас Великого, а не Змей, тебе было бы легче? – спрашивал Сейр.

– Легче. Пламя – созидает.

Сейр фыркал в усы, тряс косичками, и обреченно прикрывал глаза – безнадежна.

– Это просто проявление. Инструмент. Только от тебя зависит, как ты будешь это использовать.

И это был первый раз, когда Сейр замедлил время для меня – до этого никакие мои просьбы не могли поколебать его решение – или сама или никак. В лабиринте мы провели декаду, пока не стало получаться – я научилась уворачиваться и предугадывать место, куда в следующий раз придется удар чешуйчатого хвоста. Если менталист нарушит правила и проломит защиту – моя задача заманить его глубже и… уйти. Оставив его в лабиринте. А дальше – пусть встретится лицом к лицу с моими страхами. У которых был чешуйчатый хвост и огромная жажда силы.

– Это – ты, – втолковывал он мне, больно тыкая пальцем в лоб. Пальцы у аларийца были почти железными. – Змей – это ты. Теперь часть тебя. Ты сама дала волю своим страхам настолько, что проекция осталась в такой форме. Пока ты не поймешь это – будешь бегать от своих страхов по лабиринтам своей души.

Я фыркала. Философия аллари была мне не близка. Есть опасность? Нужно убрать или убить. Или отступить, пока не накопишь силу. Но стать единым целым с тем, что пугает – это извращенная логика аларийцев.

– Мир – един, – мягко объяснял Сейр. – Ты – часть мира, мы – часть мира, Змей – часть мира, все есть одно, и в одном заключено всё. Не нужно сражаться. Выбирая страх – ты вешаешь на себя мишень – «нападайте», и мир становится враждебным.

Змей жрал незаметно, но так же много, как и браслеты Арритидесов, поэтому уставала я быстро.

– Для поддержания постоянной формы – нужна энергия, – пояснял Сейр, когда сетовал на то, какие слабые пошли Высшие.