Белое солнце дознавателей

Ремзи пах солнцем. Ошеломительно обжигающим, эмоциями дома, тепла и света – это всё, что он испытывал.

Винни была пустой и гулкой, отражая и пропуская эмоции других, юная целительница – застенчивой, ей нравился Аксель, Луций – излучал недовольство, усталость и… страх.

Аксель – ярость, Данд – гнев, Нэнс – обиду, Маги – любовь.

От этого кружилась голова и даже восемь колец – я натянула все ментальные артефакты разом, не помогали блокировать чужие чувства.

Сейр вычислил это сразу – первым, отменив для меня утреннюю тренировку, раздал задания и отвел в зал, но помочь не смог – алларийцы цельны, и не нуждаются в том, чтобы брать чужое.

Мне нужен был менталист. Срочно. Немедленно, или я сорвусь.

***

Кто доложил дяде, я не знала, но Луций уже ждал в кабинете вместе с Целителем. Замеры и общую диагностику провели быстро – было бы ещё быстрее, если бы просто спросили меня.

– Эмоциональная нестабильность…?

– Дар….

– Как не вовремя…

– Продержится?

– Сорвется....

– И “запечатывание”, – произнес Луций осторожно, а дядя выругался так, что Целитель спешно опустил глаза, и быстро, задом, просеменил к двери, дважды запнувшись о стулья. – И ритуал ночью…

– Запечатывание? – я подала голос – когда в кабинете были только Наставник и дядя дышалось легче, они держали эмоции под жестким контролем. Великий, пусть это будет не то, о чем я думаю!

– Приказ, – пояснил мне Луций. – Всем Главам и Наследникам кланов надлежит прибыть сегодня для … участия в ритуале “запечатывания”.

– Убийства, – холодно поправил дядя. – Для этих детей лишение силы – равносильно убийству.

– Хейли? – выдохнула я тихо.

Наставник кивнул.

– Она не справится, – констатировал дядя спокойно. – И мы получим тоже самое, что на Турнире.

– Остаться дома?

– Приказ заверен печатью Фениксов, Наблюдатели уже прибыли, – мягко пояснил мне Луций. – Можно спровоцировать всплеск раньше? – это уже дяде. – Этого хватит на пару декад, согласно записям.

– Можно, – дядя отстучал костяшками пальцев первый куплет Имперского марша по столешнице. – Можно.

Так и не поняла, что было важнее, чтобы я была спокойна вечером и ритуал принятия в род прошел ровно, или чтобы не сорвалась в Керне, перед лицом всех Глав, городского Совета, имперских наблюдателей и менталистов, тройку которых прислали специально для этого радостного события.

После короткого совещания меня окружили людьми – слуги, Луций, Яо, Фей-Фей, меня постоянно кто–то сопровождал, не оставляя ни на мгновение даже в купальнях. Я смогла продержаться в таком режиме до завтрака, но тут сорвался Данд, приехал с первым порталом Аксель, Геб сломал одну из последних заготовок, кто-то из служанок спалил шелковую скатерть внизу на кухне, а Яо молча бастовал против правил сестры – ему увеличили число занятий по алхимии.

А потом дядя собрал всех нас в одном кабинете.

***

– Вайю…

Глаза в глаза. Ладони у дяди жесткие и теплые.

– Давай! Выплесни эмоции… ну же...ты должна просто захотеть...и ударить...

Но это не помогало – эмоции клубились внутри и требовали выхода, их было слишком много, и все чувствовали разное.

– Давай! Ну же!

Я попыталась сделать рваный вдох, всхлипнула и…ударила. Швырнула всё, что чувствую прямо в дядю, всё, что накопилось за сегодняшнее утро.

…

...

...

Данд сидел прямо на ковре, под куполом и тряс, тряс, тряс головой, отфыркиваясь. Дядя устоял на ногах – шагнул назад, опершись на стол. Стоял молча, прикрыв глаза и сгорбившись – рука на столешнице чуть подрагивала, но он не упал, как я.

Задница болела – я отлетела назад, из носа текла кровь, и я швыркала, промакивая платочком – пальцы тряслись так, что кастовать плетения сейчас – самоубийство.

Внутри было пусто и глухо. И тихо. Блаженно тихо. Единственные эмоции, которые я ощущала – это боль, очень болела ушибленная попа, и немного вины.

Рука дяди на столешнице подрагивала до сих пор.

Но у нас получилось!

– Поздравляю, – голос дяди звучал ровно, так ровно, как гладь льда на лесном озере. – Теперь можно сказать, что родовой дар открылся в полной мере… Что ты чувствуешь?

– Ничего, пустоту, тихо, – я поднялась с ковра кряхтя, проверила ноги – не дрожат, и упала в ближайшее кресло.

– Ты можешь повторить так ещё раз?

– Нет, – я покачала головой. Обратный направленный удар удавался мне очень редко – практически никогда, слишком много нужно накопить внутри, чтобы отдать разом. Как только эмпатия подчиняется – уже на первых этапах контроль позволяет закрыться, перекрыть поток и не получать. Сейчас я не могла ничего.