Белое солнце пустыни

— Поговори у меня, — обрезал взводного Рахимов и негромко стал объяснять план подхода к крепости, учитывая все меры предосторожности, вплоть до того, чтобы уложить коней и двигаться ползком, с двух сторон окружая крепость кольцом.

Взводный, отчаянный в бою, но «много понимавший о себе» малый, слушал с чуть заметной иронией, не придавая значения словам командира. Тот заметил насмешку, взорвался было, но сдержал себя и устало сказал:

— Не будь ты русским, Квашнин, давно бы тебя пристрелил.

— Так точно, товарищ Рахимов! — вытянулся в седле взводный и озорно улыбнулся.

Малограмотный взводный Василий Квашнин с полгода назад закончил курсы младших красных командиров и был прислан в отряд для укрепления командного состава. Он считал себя стратегом куда выше «необученного» Рахимова. С его точки зрения — слишком осторожного и медлительного. Рахимов же относился к своему подчиненному снисходительно и по-своему любил этого не очень дисциплинированного, но зато лихого и бесстрашного малого.

— Ты все понял? — спросил он взводного.

Тот пожал плечами.

— А чего понимать-то… Окружаем крепость, всех к ногтю, а Абдуллу берем живым!.. — Он помолчал. — Ну и баб, конечно.

— Пустяки работенка, а? — усмехнулся Рахимов.

— Нормальное боевое задание, — спокойно ответил взводный.

— Ну-ну… — Рахимов снова посмотрел в сторону Черной крепости и решил подождать, когда еще больше сгустятся сумерки. — Ладно, готовь людей.

— Есть! — повернул коня взводный, но Рахимов тут же окликнул его:

— Квашнин! — Взводный оглянулся. — Не вздумай лезть к Абдулле один на один!.. Его нужно брать скопом.

Взводный широко улыбнулся.

— Небойсь, командир. Возьму его тепленького!..

Абдулла все смотрел на спящую с ним рядом любимую жену, вспоминая о том, что случилось с самой первой их встречи…

Поскольку по долгу службы Абдулла постоянно находился при Алимхане, все дела хозяина не были для него тайной. Так, однажды правитель Бухары и Самарканда, решив перестроить один из своих дворцов на родине, пригласил в свою петербургскую резиденцию русских специалистов — реставратора и хранителя музея, немолодых мужчин, рекомендованных правителю известным ученым-востоковедом… Реставратор, бывший церковный служитель, выслушав Алимхана, отказался сразу, оправдываясь незнанием восточной специфики, и тут же был с миром отпущен. Хранитель же, ученый, ранее преподававший в университете, фамилия которого была Лебедев, напротив, заинтересовался предложением.

— Скажите, профессор… — начал Алимхан.

Лебедев тут же перебил его:

— Простите, но я пока не профессор.

— Э-э… пустое, — махнул рукой Алимхан. — Мне рекомендовали вас как редкого знатока Востока… Так вот, какая, по-вашему, главная разница между Востоком и Западом? — Он бросил свой вопрос как пробный шар, явно желая испытать Лебедева.

— Полагаю — Восток духовнее, — коротко ответил Лебедев.

— Вы имеете в виду некоторую часть нашего государства?

— Я имею в виду всю Российскую империю.

— Хорошо… Но у меня сложилось впечатление, что вы не благоволите Западу? — улыбнулся Алимхан, раскуривая папироску.

— Запад дает знание, а Восток понимание, что гораздо выше.

— О-о!.. — восхитился Алимхан. — Какая прекрасная мысль.

— Это не моя мысль, — заметил Лебедев. — Она принадлежит великому знатоку человеческой сущности Гурджиеву.

— С удовольствием разделяю эту точку зрения… Но… — Алимхан задумался, подбирая выражение.

— Понимаю, ваше высочество. Вы вынуждены считаться с Западом, ибо такова традиция света, тех людей, среди которых вы вращаетесь. Не так ли?

— Именно… А теперь перейдем к делу, профессор… Я реставрирую свою резиденцию в Педженте. Там трудятся лучшие мастера Востока. Вас я хотел бы попросить заняться экспозицией дворца, интерьером. В частности, собрать экспонаты, вернее, выбрать из множества имеющихся там, чтобы создать, так сказать, достойный музейный ансамбль… Дворец мне дорог, ибо это мой курортный дом… Как для государя — Ливадия, — Алимхан улыбнулся своей шутке.

Лебедев молча кивнул. Приняв его молчание за нерешительность и сомнения, Алимхан поспешил подбодрить хранителя.

— В средствах не будет никаких ограничений… Назовите сумму вашего вознаграждения. — Он взял со стола золотое перо, раскрыл чековую книжку, собираясь вывести цифру. — Прошу.

— Я работаю не ради денег, — с достоинством ответил хранитель.

Алимхан улыбнулся и встал.

— Тогда сумму я назначу сам, — проговорил он.

Лебедев тоже поднялся с кресла. Абдулла открыл хранителю дверь.

— Этот сделает все, как надо, — сказал Алимхан, когда Лебедев вышел. — У русских есть много достоинств.

Зазвонил телефон, Алимхан снял трубку, позолоченную с инкрустациями; трубку поднес к уху, микрофон — ко рту. На лице у него появилась легкая улыбка.

— Здравствуй, князь, — сказал он в микрофон. — Что?.. Ну, конечно! С удовольствием!.. — Положив трубку, взглянул на Абдуллу. — Князь приглашает нас на мальчишник.

Абдулла, улыбнувшись, наклонил голову.