Белое время

там тебя девки доразберут…

Детство

Давно уже далеко от родных мест живёшь.

Возможно даже, в большом светлом городе.

А тихим вечером прикроешь немного глаза,

и всё детство снова встанет с тобою рядом,

да так, что даже собой за горизонт уходит;

да и там, какое оно есть, всюду тоже видно

до каждой окраины, до мелкой ряби в пруду.

Детство от края до края, всюду, во времени,

точно рядом с тобой и в тебе разместилось.

Смотришь в него, куда захочешь, всё близко:

видишь его до каждого мелкого и простого,

до каждого тонкого кустика, земляники в лесу,

каждой свежей земли, глины лесной дороги,

времён года и праздников, царапин и ссадин.

Дуб

Его ветви, прочные и узловатые, возвышаются, поддерживая небо.

А внизу, рядом с корнями дерева, давно поселились чёрные муравьи,

блестящие и прочные как сталь. Они ползают вверх и вниз по дубу.

У некоторых есть крылья, и они похожи на колючих чёрных ангелов.

Там, над кроной, возможно, тоже есть тропа, ведущая прямо в небо.

Этот дуб виден издалека. Он один стоит высоко и прочно на взгорке -

такой, что только часть ствола можно охватить раскинутыми руками -

затмевает идущие вверх по склону аллеи лип, вязов, кусты орешника.

Царит над лощиной и болотом в чьих-то копытцах, деревьями ольхи,

подлеском из бузины, кустами шиповника, ветвями тонкой черёмухи.

Красноватый отблеск коры деревьев, простые разветвлённые кроны

иногда, кажется, издалека, еле уловимой схожестью напоминают дуб.

Возможно, что там, среди копытец и следов, подлеска, прочной травы,

среди мелкой воды болот притаился вход в древний мир подземелья -

дантовы места, которые охраняют стрекозы, оводы, серые лягушки…

Слова

И в словарях слова притягательны, но не так, как потом,

когда они становятся в предложения, приобретают падежи,

пунктуацию, заглавные буквы, скрытые смыслы и паузы…

В словарях слова ещё во власти теоретиков и грамматиков,

которые заправляют их внутренними формами, поэтикой.

Лишь потом они выходят к людям: в библиотеки, интернет,

в свежем академическом облачении, обновлённые наукой.

Восторженно и сильно люблю слова, – весомые и мудрые,

которые уже стали в предложения, – свежие, новые жизни.

Потрогать, погладить каждое слово; любоваться, услышать.

Почему оно стало именно таким за время работы автора?

Кто он, этот новый Паустовский, который привёл его в мир?

Из далёкого Мещерского края, где не найти никаких красот,

"кроме лесов, лугов, и прозрачного воздуха", сена в стогах.

Избы

Из самых глубин моего дальнего детства,

самых светлых мест моей детской памяти,

вдруг встают забытые деревенские избы;

высвечиваются тёртыми жизнью боками,

плоскими и покатыми серыми крышами.

Памятью, плывешь между ними, как рыба

в прозрачной и светящейся солнцем воде.

А за избами сразу открывается вся земля

во всей своей бесконечной безмерности,

разделённая домами, словами, деревьями.

Где-то, ближе к избам, растёт зрелый сад

с яблоками и кустами чёрной смородины;

местом под молодой картофель и овощи,

где рядом, ветвясь, растут кусты и ягоды;

ветки дикой малины, яркие листья травы.

Стоит поленница дров с двуручной пилой.

Палисадник… отгороженный орешинами.

А над ним сливы, сохраняющие прохладу.

Портрет

Художник Василий Птюхин однажды написал мой портрет,

но с будущим шрамом уже на ещё целой правой щеке,

а рядом написал бабочек светлых.

А бабочки – ноги в стремена запустили, взмахнули крыльями,

и крепких лошадок погнали в галоп, в просторные дали

моего простого зелёного детства.

А там – как в книжке историй. Чего только не увидишь отсюда!..

Дом деревянный из брёвен землянок, с двускатною крышей,

где прилипла солома к стропилам;

Пол избы, от порога покатый… Там скачу я на красной лошадке,

ещё совсем неразумный, от порога избы к сегодняшним далям,

чтобы стать бродягой наследным.

Переводчик

В. Б. Микушевичу

– Сюда,

здесь проходите осторожно —

здесь Бог живёт, здесь всё возможно.

На вид – обычное жилище старика,