Белоэмигранты на военной службе в Китае

Но такой наплыв продолжался лишь около года. Поток желающих стать наемниками постепенно сокращался, и пришлось для пополнения отряда и его расширения прибегнуть к вербовке. Она велась обычно так: какому-нибудь офицеру поручалась командировка в тот или иной город, где было много русских, особенно безработных. Там он давал объявления в газеты и нанимал расклейщиков рекламных плакатов, в которых приглашал на китайскую военную службу. Например, полковник Мейер в 1925 г. прибыл в Шанхай, но результаты его поездки удачными назвать было нельзя, так как эти действия не были согласованы с главой местных русских военных, генерал-майором Глебовым, который писал, что Мейер приехал в Шанхай не вовремя, так как тогда практически все русские были заняты на работах. Их наняли как штрейкбрехеров при забастовке китайцев и предложили хорошие оклады, которые они не хотели менять на более маленькие в Нечаевском отряде, да и к тому же с риском для жизни[742].

Для солдат возраст был установлен от 18 до 35 лет. Такие ограничения были определены из-за «тяжести службы»[743]. Но Чжан Цзучан отказался регламентировать возраст русских офицеров. Естественно, они не могли быть моложе 20 лет, так как офицеры периода Гражданской войны редко имели возраст к тому времени меньше 30 лет, а для подготовки командного состава из эмигрантской молодежи требовались годы работы. Такое отношение Чжан Цзучана к русским офицерам было обусловлено тем, что он, бывший хунхуз, не имевший военного образования и умевший лишь хорошо совершать бандитские налеты, с уважением относился к старым офицерам и их опыту, который у многих, как у Нечаева, включал три и даже четыре войны. У таких офицеров, как у будущего начальника Русского отряда в 1928 г. В. С. Семенова, штаб-ротмистра в Первую мировую войну, было много ранений и награды, в том числе и Георгиевское оружие. Подполковник Европеус (Европейцев) имел все русские ордена до Георгия и даже такую экзотическую награду, как Камчатский крест 2-й степени. У других офицеров, таких как Франц, в числе наград были даже ордена Георгия 4-й и 3-й степени, и это не было пределом[744]. Среди младших офицеров были отмечены даже те, кто имел довольно редкий Георгий 2-й степени, дававшийся за исключительную храбрость и геройство. Это говорит в пользу того, что на службу к китайцам часто попадали самые доблестные русские офицеры.

Но вербовочный аппарат не был должным образом отлажен, что доказывает то, что вербовщики нередко переманивали русских из одной части в другую или присылали в качестве солдат детей, которым едва исполнилось 11 лет. Так, 13 августа 1926 г. Тихобразов пишет Шильникову: «Прибыло пополнение в 65-ю дивизию. Носков по дороге растерял почти половину людей. Удивительно нерасторопный тип. Прибыли с ним Гловацкий 14 лет, Александров 14 лет и Малышев 11 лет. Это комплектование какого-нибудь приюта, но уж никак не военной части. Приходилось таких малышей или отправлять обратно, или устраивать для них особый приют. Покорная просьба – моложе 18 лет не отправлять, так как об этом есть приказ Тупана»[745]. Кроме того, Тихобразов отмечал, что очень многие русские мальчики сами сбегали на фронт от родителей[746]. Среди неслужившей белоэмигрантской молодежи это было модно.

Но при самом Тихобразове находился наемник Павел Алексеев, которому было всего 14 лет[747]. При проверке же в январе 1928 г. Конной бригады выяснилось, что много не достигших 18 лет русских наемников служат денщиками при офицерах. Таким денщикам платили по китайским окладам, то есть в полтора-два раза ниже. В. С. Семенов приказал таких денщиков уволить[748].

Недовольно было русское командование и тем, что вербовщики нередко записывали на оклады русских наемников-китайцев[749].

Была проблема и со священниками. Так, долгое время не удавалось найти подходящую кандидатуру даже за 140 долларов и более, которая бы не была замечена в пьянстве[750]. Во многом поэтому в 1926 г. в войсковом храме русских наемников долго не было священника.

Существовала проблема и с переводчиками. Например, за вымогательство в феврале 1927 г. были уволены сразу трое китайских офицеров-переводчиков[751], и штабу Русской группы пришлось озаботиться непростыми поисками знающих одновременно китайский и русский языки.

Но самой главной проблемой было набрать солдат, которые шли сюда со второй половины 1925 г. слабо. В результате во всех почти русских частях, особенно в пехоте, был серьезный некомплект личного состава[752]. К тому времени был исчерпан почти весь «запас» рядовых, и еще тяжелее было их найти после больших потерь в ноябре 1925 г.

Не хватало и унтер-офицеров, особенно вахмистров, в которые нередко производили простых солдат без всякой подготовки[753].