Белоэмигранты на военной службе в Китае

К июню 1927 г. Шанхай с прибытием иностранных войск успокоился. Со стабилизацией ситуации Фомин по семейным обстоятельствам покинул свой пост. Его заменил полковник Г. Г. Тиме. Боясь повторения угрозы беспорядков, англичане не распустили отряд, предложив русским стать регулярной частью Волонтерского корпуса, охранявшего город и иностранные концессии. Они согласились и стали получать хорошую зарплату, будучи приравнены к муниципальным служащим. Противники отряда начали новую кампанию против них – дескать, все успокоилось и незачем тратить на русских деньги. Командование Волонтерского корпуса воспротивилось их расформированию. Аргументом было то, что отряд стал одной из лучших частей корпуса. За полгода его существования уволили за плохое поведение или по здоровью лишь 20 человек. В сравнении с другими частями это было маленькой цифрой. Отряд оказался способен выполнять все задачи – от участия в боях с регулярной армией до подавления беспорядков. Однако сторонникам и противникам Русского отряда пришлось заключить компромисс, по которому с 15 июня 1927 г. на службе оставались лишь 125 самых лучших бойцов[1135].

В 1928 г. в Англию уехал полковник Гордон, сохранивший к русским подопечным самое теплое отношение. Он регулярно писал русским письма, в одном из которых было: «В моем сердце всегда найдется место для Моей Русской роты. Этим письмом я еще раз хочу выразить Вам, как глубоко я ценю ту отличную работу и дисциплину роты, которые всегда были в ней с самого начала ее основания. Желаю всей роте наилучшего будущего и СКОРОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ НА СВОЮ РОДИНУ»[1136].

Из-за отъезда английских войск к концу июля 1928 г. число русских увеличили до 250 человек, отобрав в образованную Отдельную Русскую роту самых здоровых бойцов с лучшей репутацией[1137].

В 1929 г. Русскую роту привлекали, кроме обычной повседневной службы, к помощи полиции в проведении облав и обысков среди китайцев, готовивших беспорядки. Русский взвод сержанта И. П. Смирнова, стоявший 9 апреля в наружном карауле у китайской тюрьмы, быстро подавил вспыхнувший внутри бунт, во время которого было убито несколько надзирателей-индусов. За это русские получили письменную благодарность от начальника муниципальных тюрем Шанхая капитана Мартина[1138].

Однако и здесь были случаи пьянства и дезертирства солдат, но они случались редко. Так, волонтеры Тырсин и Михайловский дезертировали в Японию боксерами. В то же время бывший подпоручик армии Чжан Цзучана Городков, выпущенный из Шаньдунского военного училища и после развала Северной коалиции пошедший в волонтеры в Шанхае, был принят сюда капралом. Его быстро разжаловали за «антидисциплинарный поступок», и он бежал из отряда, чтобы стать телохранителем[1139].

Помимо участия в рутинном несении службы, русские активно участвовали в регулярно проводившихся соревнованиях в частях Волонтерского корпуса, за которые они брали лучшие призы.

Видя усердие русских по службе и понимая, что по своим качествам это лучшая часть Волонтерского корпуса, начальство регулярно повышало им жалованье. Это привело к тому, что уже в 1930 г. из Маньчжурии сюда потянулись сотни русских парней, претендующих на поступление в роту внештатниками, без оплаты, только чтобы закрепиться здесь и сдать экзамены. Иногда им приходилось ждать три месяца[1140]. Влекло сюда молодежь и то, что англичане дали роте хорошую спортивную базу. Так у русских был лучший в Шанхае боксерский ринг. Они имели самые современные спортивные снаряды. Такое внимание к ним было не случайно, ведь они были лучшими спортсменами Шанхая во всех видах спорта, кроме футбола, где лидировали англичане и китайцы[1141]. Впоследствии в 1932 г. положение их спортивной базы ухудшил японо-китайский конфликт, так как боевые действия непосредственно затронули ее помещения.

В 1931 г., когда в Шанхае вспыхнули забастовки, русские охраняли сеттльмент, не допуская вторжения погромщиков.

Часть русских перевели в том же году в антипиратский отряд иностранных пароходов, курсировавших между Гонконгом и северными портами Китая. Когда пиратство пошло на спад, русских отсюда перевели в полицию Гонконга. Там их постоянно отмечали как лучших полицейских и повышали жалованье, и даже европейцы, жившие неплохо в Китае, отмечали, что русские полицейские Гонконга «жили шикарно»[1142].

В 1931 г. в командование Волонтерским корпусом вступил генерал Флеминг, оказавшийся большим русофилом. Он в свободное время любил просто так заглянуть к русским, выпить и сплясать с ними[1143].

В тот же год японцы вторглись в Китай, и ситуация в Шанхае резко обострилась. Китайцы нападали на японцев, живущих в сеттльменте, и для их охраны выдвинули русских. В японском районе русские несли караульную службу и патрулировали улицы. Не раз им приходилось вступать в схватки с китайцами и предотвращать беспорядки. К концу 1931 г. обстановка обострилась так, что на границах сеттльмента пришлось создавать линию обороны, которую особенно усилили в японском квартале[1144].