Белоэмигранты на военной службе в Китае

Кроме того, в Шанхае еще с осени 1938 г. резко осложнилась криминогенная обстановка, что было связано с занятием китайской части города японцами. С беженцами в международный Шанхай проникли уголовники и партизаны. Положение еще больше осложнилось с захватом японцами всего Шанхая. Город захлестнула постоянно нараставшая волна преступлений от грабежей до терактов. Видя, что китайское население не препятствует, а помогает преступникам, японцы ввели особую систему самоохраны Шанхая «Пао-Чиа». Ее членами стали все жители города. Город был разбит на районы «Пао-Чиа», отделенные друг от друга высокими бамбуковыми заборами с воротами, закрывающими проход в соседний район. Все население этих районов днем и ночью несло здесь службу и отвечало в том случае, если в их районе было преступление, а совершившие его ушли. Виновные могли поплатиться жизнью, как «потворствующие террору» или его участники. Внутри каждого района выбирали «самоуправление», само назначавшее наряды по службе. Японцы сюда почти не вмешивались, облегчив себе жизнь[1182]. Территория каждого района делилась нарядами, каждый отвечал за свой участок. При совершении преступления охранник свистком подавал сигнал, повторявшийся по всему району. Проходы в заборе закрывались, и преступнику отрезался путь к бегству. Ловили бандитов японская полиция и жандармерия. Они часто делали «тренировки», устраивая провокационные «преступления». Жители, «оставшиеся к преступлениям равнодушными», репрессировались. Эта система оправдала себя, и японцы быстро сломали хребет преступности[1183].

Тогда отношение китайцев к русским стало просто ненавистным. Его разжигали сами японцы, демонстрируя, что они кормят русских за то, что держат китайцев голодными, в повиновении японцам. Стало невозможно ездить в общественном транспорте. Китайские кондукторы затевали с полицейскими скандалы, провоцируя пассажиров-китайцев на драку с ними.

Но тут свалилась новая напасть: советская агитация. С нападением Германии на СССР к русским стали проникать агитаторы. Командование приняло меры, позволившие уберечь полк от разложения, но кое-кто попался на советскую удочку. Результатом стали неоднократные аресты русских полицейских[1184]. Чтобы воспрепятствовать советизации, командование увольняло даже тех, кто просто говорил с гражданами СССР. Русский полицейский должен был быть антикоммунистом[1185].

Положение осложняло наличие в Шанхае советского торгпредства, которое ничем не торговало, а занималось шпионажем и агитацией русских в пользу СССР. Агитаторы преуспели в пропаганде среди рядовых полицейских и волонтеров, особенно молодежи, не участвовавшей в Гражданской войне в России. Агитация носила такой характер: «Русские люди! На нашу Родину напал безжалостный враг – гитлеровские полчища, поставившие цель истребить всех русских. Настала пора забыть все обиды и единым фронтом выступить против общего врага – фашистской Германии и милитаристской Японии» и т. п. В то же время унтер-офицерский и офицерский состав отряда проявил иммунитет к агитации. Но положение отряда было очень тяжелым: японцы узнали о разложении части русских коммунистами, что грозило его расформированием. Уже 10 мая 1942 г. к китайским коммунистам сбежали шесть русских полицейских, их поймали и расстреляли. После этого в мае – июне того же года японцы арестовали двенадцать других русских. В августе 1942 г. в русских казармах была обнаружена советская литература. После этого там стали проводить регулярные обыски. Подозрение пало на всех русских, и командир, майор Иванов, приложил титанические усилия, чтобы полк не расформировали[1186]. В этом случае сотни русских лишились бы работы, что в условиях войны грозило голодной смертью. Несмотря на это, до самого конца японской оккупации Шанхая бывали случаи дезертирства и ухода со службы русских полицейских, чего и хотели коммунисты[1187].

Тогда же наружу вышла проблема взяточничества, настоящего и мнимого. Особенно тяжело было с последним: среди задержанных полицией китайцев стало модным заявлять японцам, что русские вымогают с них взятку. Одной из мер борьбы с этим стал запрет иметь на службе наличные деньги. Если задержанный заявлял, что русский задержал его, вымогая взятку, японцы обыскивали полицейского. Если денег при нем не было, китайца отправляли в тюрьму. Но была и проблема реального взяточничества и вымогательства полицией. Из-за войны курс денег падал, а индексации за ним не успевали. Русские полицейские, многие из которых имели многодетные семьи, были вынуждены искать выход. Одним из вариантов были взяточничество и вымогательство взятки. Усилению коррупции в полиции способствовало и то, что японцы постепенно ухудшали их снабжение, которое в 1944 г. почти сошло на нет[1188].