Белоэмигранты на военной службе в Китае

Кроме того, разведка и осведомление как в китайских войсках Чжан Цзучана, так и в Русской группе в то время носили спорадический характер. Если для разведки было необходимо выделение дополнительных средств, то для информирования частей, месяцами пребывающих в неведении о ходе военных действий, этого не требовалось. Отсутствие информации нередко приводило к возникновению панических слухов и бегству воинских частей с поля битвы. Сводки военных действий излагались из старых газет и не могли удовлетворить потребность частей в информации. Угнетающе и разлагающе действовало на воинов и то, что у них отсутствовала связь с теми городами, откуда были родом пополнения и откуда эти части снабжались[299].

Видя активизацию Гоминьдана, начальство в ожидании столкновения с ними стало принимать экстренные меры для исправления ситуации. С конца октября в русских частях начались учения, в том числе были опробованы первые ручные гранатометы. Первые стрельбы из них были не совсем удачными – нередко гранатометы разрывало или разрыв гранаты происходил преждевременно. Так, при стрельбе из них 26 октября были убиты двое и ранены шесть человек, в основном унтер-офицеры[300]. Из-за частых несчастных случаев при стрельбе гранатами было решено набрать в роту по пять китайцев, чтобы не рисковать жизнью русских[301].

Уже с 1 декабря 1926 г. отдельные русские части стали выдвигаться на фронт, в том числе против хунхузов[302].

Видя, что русские части являются самыми боеспособными, Чжан Цзучан стремился любым способом добиться их расположения. Так, по его распоряжению на русском кладбище были установлены памятники павшим наемникам в Цинанфу: «На православном кладбище, где похоронены погибшие офицеры, солдаты и казаки, воздвигнут памятник в виде высокой гранитной скалы, увенчанной восьмиконечным крестом. На памятнике высечена надпись на русском, английском и китайском языках: «Светлой памяти русских воинов, погибших в рядах Шаньдунской армии в борьбе с большевиками». Рядом на мусульманском кладбище, в честь погибших воинов-мусульман, построен памятник в виде каменного минарета с золотым полумесяцем наверху. Оба памятника сооружены заботами Штаба Русского отряда, на отпущенные деньги Чжан Цзучаном»[303].

Вполне возможно, что Чжан Цзучан являлся единственным китайцем, награжденным орденом Святого Георгия Победоносца. Награждение произошло 9 декабря 1926 г. по постановлению общего собрания георгиевских кавалеров. Маршала наградили самой низшей, но почетной солдатской 4-й степенью этого ордена «за его личное мужество и беззаветную храбрость в боях с большевиками и их союзниками. Белый маршал был чрезвычайно растроган и благодарил русских за оказанную ему честь»[304]. На другой день в своем дворце он наградил русских офицеров орденом Тучного колоса. Кроме того, низшей степенью этого ордена он наградил всех солдат и казаков.