Белоэмигранты на военной службе в Китае

19 октября. Пройдя 50 ли, ночевали в городе Логоу, весь район которого сожжен хунхузами, а мужское население – перебито. Продуктов здесь нет абсолютно никаких, питаемся гаоляновыми лепешками[411].

20 октября. Пройдя 55 ли, пришли на Лунхайскую железную дорогу, на станцию и город Пао-чен. Лошадей мне, конечно, не дали, и весь переход от Цинкоу до Паочена пришлось сделать пешком.

21 октября. Дневка в Паочене, воспользовавшись которой пошел с переводчиком к генералу и доложил ему, что так как лошадей мне не дают, пешком больше у меня ходить нет сил, то я сажусь на стоящий на станции бронепоезд «Хубей» и уезжаю в Цинанфу. Генерал стал извиняться и сказал, что здесь мы будем грузиться на поезд для отправки на фронт, а по прибытии он мне сейчас же даст оружие и лошадей, и очень меня просил не покидать бригаду. Я ему поверил и остался, полагая, что хоть я и мотивирую отъезд из бригады невыдачей лошадей, но они могут рассмотреть его как боязнь ехать на фронт. Такое мнение их в отношении меня, единственного «ломозы» в бригаде, было более чем обидно.

Город был совершенно объеден нашими предшественниками, и купить тут было ничего нельзя. Едим лепешки, которые сами делаем из полученной от интенданта муки.

22 октября. После обеда получили приказ срочно грузиться в составы. Мне была предоставлена <…> платформы. В ночь отошли от Паочена. В эшелон входили: штаб бригады, техническая рота, конвой генерала и конный полк. Пехота, как батарея и заводные лошади штаба, остались ждать 2-го эшелона.

23 октября. В 2 часа ночи прибыли в Суд-же-фу, простояли до 6 часов утра и тронулись в путь по Лунхайской ветке на запад с приказанием высадиться на станции Нехуан. Весь день тащились по Лунхайской ветке, несколько раз ломались паровозы.

24 октября. На рассвете прибыли на станцию Липатеи. Не доезжая 2 станций до Нехуана, получили срочный приказ от ехавшего сзади командующего армией выгружаться и идти на юг, так как кантонцы заняли позицию в 18 ли на юг от станции Липатеи. Из вещей можно было взять с собой только самое необходимое, остальное было отправлено в Суд-жефу, сопровождать это я оставил мальчика-мобяна. Срочно выгрузившись и построившись, направились на юг, где без особого труда выгнали кантонцев из деревни Холлу-зеди-уйза, откуда они бежали, унося нескольких раненых. Мы встали здесь на ночевку, выставив сторожевое охранение и выслав конные разъезды по моим указаниям.

25 октября. В час дня мы выступили и, пройдя 35 ли на юго-запад, остановились в деревне Хонан-кихен, откуда за несколько часов до нашего прихода ушел конный арьергард кантонцев. Вторые сутки ничего не ем, так как у нас ничего, кроме гаоляна и кипятка, нет. Этим очень обеспокоился командир конного полка, при котором я состою, и прислал мне две черствые мучные лепешки. Влево, впереди от нас, слышна сильная артиллерийская стрельба – это 2-я армия перешла в активное наступление. Правее нас жмется 4-я армия.

26 октября. Выступили в 8 часов 20 минут утра и, пройдя 5 ли, встали в деревне Тун-ян-зы на линии фронта. Раздобыли трех кур, и я наконец-то наелся. Начштаба по карте знакомил меня с обстановкой, и я размножил для нашей бригады несколько экземпляров карты. В деревне много следов автомобильных шин. По опросу жителей – это четыре кантонские бронемашины и на них не китайцы, а белые. Мы будем здесь ждать нашу пехоту, 2-й эшелон. Опять я без лошадей, но приходится смириться, так как они еще не пришли[412].