Белогвардейцы

Полковник поднял правую руку, и к нему тотчас подскакали командиры эскадронов - штаб-ротмистр Крымов и есаул Задорожный. Полковник глянул на их нетерпеливо подрагивающие лица и, чтобы скрыть усмешку, отвернулся. Более разнящихся между собой людей он еще не видел. Штаб-ротмистр - потомственный дворянин, безупречно владеет тремя европейскими языками, по-русски шпарит с легким акцентом. У него приятное, волевое лицо и... вызывающе-наглые манеры, естественно, приобретенные уже на фронте. И эти манеры, безупречная внешность и речь, пересыпанная отборнейшими русскими "в бога, в мать, Христа и веру", создают образ этакого обаятельного хулигана, от которого можно ожидать любой выходки. Поэтому, обнаружив неделю назад на Крымове новенький полушубок, Вышеславцев не удивился, понял: вырождение нации - это не только смена обличья, но и падение духовной нравственности.

Задорожный - сын зажиточного казака, окончил Новочеркасское юнкерское училище, участвовал в русско-японской войне, прошел гражданскую, ни черта не понял и от этого непонимания и вовсе озверел - готов рубить всех и каждого. Не понимает он и Крымова, который воюет за какие-то там убеждения, вечно спорит с ним, желает возразить, но мысль не подчиняется ему, и он, чтобы хоть в чем-то отстоять свою правоту, называет эскадрон сотней: "Сотня... рысью... марш!" И при этом ехидно улыбается. Злопамятный мужик, колючий. И красных ненавидит люто. Рубит мощно, с оттягом, разваливая до самого седла. .

Но сейчас полковнику требовался не только решительный и до отчаяния храбрый солдат, но и рассудительный, крайне осторожный, поэтому в разведку он назначил Крымова. Сказал:

- Если в селе спокойно, дайте зеленую ракету. Желательно низом и в нашу сторону. Если обнаружите противника, то разузнайте по возможности его численность. и известите меня. Ясно?

- Ясно, - сказал Крымов.

- Господин полковник, разрешите и мне прогуляться? - спросил Машков.

- Если ротмистр не возражает, пожалуйста.

- Не возражаю, - сказал Крымов, пришпорил коня и поскакал к своему эскадрону. - Добровольцы в разведку есть?

Строй всколыхнулся, выбросил на поляну трех всадников - рядовых Стешенко и Куренкова и урядника Прохорова. Крымов одобрительно кивнул - эти не подведут, люди проверенные, - поправил кобуру и скомандовал:

- За мной, по двое, рысью... марш!

Через полчаса они свернули на большак, выехали на окраину села и у первой же избы спешились. Крымов быстро сориентировался, расставил людей по точкам так, что дом оказался практически окруженным, вытащил револьвер и вместе с Машковым прошел к двери.

- Стучи!

Машков подумал и постучал в заиндевевшее окошко

- У нас обычно в окна стучат, - сказал он, оправдываясь.

Через минуту дернулись, поползли в разные стороны вылинявшие ситцевые занавески, и сквозь двойные рамы Машков с трудом различил женское лицо.

- Баба! - прошептал он. - Это худо, эти стервы всякое могут выкинуть.

- Кто? - протирая ладонью стекло и тщетно пытаясь разглядеть пришельца, спросила женщина.

- Свои, -спокойно проговорил Машков, махнул рукой - открывай, мол, - и направился к двери.

Прошла минута, а может, две. В сенях что-то грохнуло - по-видимому, женщина в темноте налетела на пустое ведро, - послышались глухие проклятия, ругань, и наконец, к великой радости Крымова, звякнула щеколда. Он оттолкнул женщину в сторону, ворвался в комнату и только тут услышал ее запоздалый, испуганный вскрик

- Цыц! - Машков мгновенно зажал ей рот, строго спросил: - Одна?

- Одна, - кивнула женщина.

- Ну и молодец! - Он втолкнул ее в комнату, вошел сам, увидев в углу иконку, перекрестился.

- Никого, - сказал Крымов, внезапно вынырнув из-за занавески, которая разделяла комнату на две половины. Он сунул револьвер в кобуру и, прижав правую руку к сердцу, галантно поклонился: - Извините за неожиданное вторжение, но что поделаешь, время лихое. - И скроил такую божественную улыбку, что женщина не выдержала и тоже улыбнулась. Тихо, испуганно, но улыбнулась.

- Солдатка? - спросил Машков.

- Сама не знаю... Третий год уже ни слуху ни, духу. - Она вскинула на Крымова большие глаза и неожиданно покраснела. - Может, и вдова уже.

- Зовут как?

- Настя.

- Красивое имя, - сказал Крымов.- А за кого ваш муж воюет - за красных, белых?

- Ушел с германцами драться. С кем теперь - не ведаю.

- А кто сейчас в селе?

- Какой-то продотряд, - с трудом выговорила Настя незнакомое слово, потерла щеку ладошкой и неожиданно всхлипнула.

- Ты чего? - встрепенулся Машков.

- Грабят они нас! Зерно отняли, кричат: лишнее!Пшеницу семенную и то не пожалели... Амбары вымели, у каждого второго подпол перерыли, огород... А кто не отдавал, били! Прикладами били, сапогами!..

- Так-так... - забарабанил по столешнице Крымов. - И много этих продотрядовцев?

- С красноармейцами человек двадцать будет.