Белокурые бестии

Николай с Мишей вместе учились в школе, и у Миши даже сохранилось его сочинение про то, как он ходил на демонстрацию, кто там стоял на трибуне, про огромные портреты Ленина и знамена, Миша давал это сочинение читать всем своим знакомым, предлагая обязательно прочесть его вслух, это их ужасно веселило. Маруся тоже читала вслух затрепанный замусоленный листочек со стершимися машинописными буквами, а Миша с Николаем, пока она читала, не сводили с нее глаз, на их лицах застыли улыбки, и они то и дело разражались веселым хохотом. Самым забавным им казалось описание того, как в момент, когда папа подводил Мишу к трибуне, воздушный шарик в его руке неожиданно лопнул, и стоявший на трибуне дядя так испугался и дернулся всем телом, что каракулевая шапка с его головы упала на землю. «Да, Мишенька, ты уже в детстве был грозой партноменклатуры», — говорил Николай.

Миша выглядел очень молодо, когда Маруся впервые его увидела, она подумала, что ему лет двадцать пять, не больше, она поделилась своими соображениями с Николаем, но тот вдруг весь перекосился и злобно ответил, что они с Мишей ровесники. А Николаю было уже за сорок. Сам Миша на вопрос о том, сколько ему лет, обычно отвечал, что он родился в шестидесятые годы. Миша писал короткие рассказы и пьесы в жанре притчи или басни и сам их издавал — клеил тонкие книжечки и делал к ним иллюстрации. Одна из его пьес называлась «Свекла и Пастернак». Пастернак был высокий тощий господин в цилиндре и с тросточкой с огромным крючковатым носом, а Свекла — жирная толстая расплывшаяся баба на коротких ногах, они спорили о смысле жизни, в результате никто из них не оказывался прав. В самом конце пьесы Свекла спрашивала у Пастернака, не еврей ли он. Фамилия Миши была Раскин.

Однажды Маруся пришла на выступление Николая в одном из ночных клубов вместе со Светиком. Николай в этот вечер выступал вместе с Мишей, и как раз в тот момент, когда Маруся и Светик вошли в зал, Николай пел песню на стихи Миши про инопланетян. Светик сразу же заметил Мишу и спросил у Маруси, кто это. Услышав, что фамилия Миши Раскин, Светик сразу же вскочил и начал бегать по клубу, громко всех переспрашивая:

— Как, как, Пидараскин? Почему здесь в клубе выступает артист Пидараскин? — сначала Светик побежал к бармену, потом к охраннику, а потом и к директору клуба…

Он носился, как сумасшедший, и кричал, задавая всем один и тот же вопрос:

— Почему здесь выступает Пидараскин? — успокоить его было невозможно, в конце концов, его пришлось просто вывести…

У Николая был замечательный голос, почти как у Фредди Меркьюри, он зарабатывал тем, что пел в ночных клубах и ресторанах Петербурга, а также иногда давал сольные концерты, на одном из таких концертов они и познакомились с Родионом. Родик зашел к нему за кулисы, Николай, усталый и весь потный, сидел на стуле в своей любимой красной футболке и красном комбинезоне, сшитом ему соседом Андреем, который, кстати, прекрасно шил, он ел бутерброд с колбасой, запивая его коньяком из пластмассового стаканчика, при этом у него был такой довольный и трогательно умиротворенный вид, как у рабочего на стройке, достойно завершившего свой трудовой день.

Родик какое-то время жил у Николая, а потом ушел к Юле, ему хотелось упорядочить свою жизнь, но никак не получалось, потому что он часто встречал Николая в разных местах — в кафе, клубах, ресторанах и кинотеатрах. Николай многозначительно смотрел на него и улыбался особенным образом, отчего Родик невольно вспоминал, как им было хорошо вместе. Юля все время устраивала ему скандалы, потому что чувствовала, что тот ее не любит, и Родик стал все чаще думать о возвращении к Николаю, который давал ему деньги, покупал выпивку и траву.

Однажды Николай встретил Юлю и Родика в гостях у своих знакомых. Было очень много выпивки и жратвы. Юля, как всегда, напилась и вдруг вскочила на диван, который стоял у стола, взгромоздилась на плечи Родику и завопила:

— Ну все, бля, давай, вставай, поехали! — но не рассчитала, к тому же Родик качнулся вперед, и она своей рожей въехала прямо в стоявший на столе салат.

Однако это, кажется, ее мало смутило, потому что она все продолжала вопить:

— Давай, покатаемся!

А все присутствующие смотрели на нее молча, в совершенном ужасе. Вскоре, правда, они вообще перестали обращать на нее внимание и заговорили между собой о своих делах. Знакомые Николая говорили про Париж, о том, как там можно заработать. Услышав слово «Париж», Юля тут же влезла в разговор:

— Вы что, были в Париже? Вот я прошлым летом туда прокатилась, очень даже неплохо, а вы что, тоже там были?

Хозяева с удивлением взглянули на нее, и с нескрываемым возмущением, даже, можно сказать, свысока ей ответили:

— В Париже? Были? Да мы, дорогая, вообще-то там живем…

После этого Юля резко замолчала, для нее это был просто такой облом, что и передать нельзя.

* * *