Белокурый красавец из далекой страны

Сергей вздохнул. Про отца мать говорила крайне редко, но уж если начинала эту тему, ее было не остановить. Вот и сейчас в глазах Тамары Николаевны он заметил нехороший огонек…

– Мужскую природу ничем не исправить, – продолжала она. – Да и женщины давно потеряли стыд и совесть.

– Интересно ты рассуждаешь, – возмутился Сергей. – То есть женщина, которая влезла в чужую семью, по-твоему, потеряла стыд и совесть?

– А разве нет? Шалава, она и есть шалава.

– Тогда почему ты так толкаешь меня к Юле?

– Это другой случай, – поджала губы мать.

– Неужели? Я женатый человек, у меня есть дочь…

– Твой брак с самого начала был ошибкой. Вы с Моной совершенно не подходите друг другу.

– Очень удобное объяснение. Может, та женщина, к которой ушел отец, тоже считала, что ваш брак был ошибкой?

– Как ты разговариваешь с матерью?!

– Просто у тебя двойные стандарты. Давай закончим этот разговор.

– Сынок, я ведь переживаю. У меня, кроме тебя, никого нет на этом свете. Думаешь, приятно видеть, как ты губишь свою жизнь с этой египтянкой?

– Ничего я не гублю. Не надо преувеличивать.

– Но признайся, разве ты счастлив? Разве о такой семейной жизни ты мечтал?

– Мам, если у меня в семье и есть проблемы, я решу их сам.

– Да уж вижу, как ты решаешь. Жениться она тебя заставила, потом ребенком привязала. Теперь ты пашешь с утра до ночи, чтобы их обеспечить. А насчет Юли… ты ведь и сам к ней тянешься. Неужели, думаешь, я не вижу?

– Мам, я не хочу продолжать этот разговор.

– Ну, как знаешь. Только мать твоя еще не совсем сдурела на старости лет: глаза-уши имеются, да и соображаю кое-что.

– Мама!!!

– Ну хорошо, хорошо. Поступай как знаешь.

В этот же день он позвонил Юле, и они договорились увидеться в одном из кафе. Девушка показалась ему еще более привлекательной, чем в их последнюю встречу. Она вошла летящей походкой, в развевающемся летнем сарафане, и ослепительно улыбнулась Сергею.

– Ты просто видение, – улыбнулся он.

– Спасибо. Я тоже соскучилась. Даже взяла отпуск на эти дни, чтобы нам ничто не мешало…

– Вот это сюрприз! Я польщен.

– Но ты выглядишь совсем замученным. Как твои дела?

– Все нормально, – махнул рукой Сергей. – Вот только знаешь, мне впервые в жизни не нравится в Киеве…

– Да, в Украине сейчас вообще невесело. Завидую, что у тебя есть возможность жить в Торонто.

Они еще немного поговорили, перескакивая с политики нового украинского президента на ситуацию в Донбассе. Сергей рассказал про работу в канадском офисе; Юля слушала затаив дыхание, но при этом оба ощущали некоторую неловкость и какое-то время избегали главной темы. Спустя примерно час нейтральные темы иссякли и в воздухе повисла затянувшаяся пауза.

– Как дочка? – осторожно спросила Юля.

– Нормально, – вздохнул Сергей. – Мона каждый день высылает по несколько фото. Так что я, можно сказать, наблюдаю за тем, как она растет.

– Все-таки фото – это не то же самое, что видеть ребенка вживую.

– Ну да… Понимаешь, мы, видимо, устроены как-то иначе. Для меня это просто младенец. Я знаю, что она моя дочь и все такое… но пока не очень получается привыкнуть к этой мысли и правильно реагировать, что ли.

– Ясно, – кивнула Юля. – Это нормально для мужчин. Вы больше ориентированы на то, чтобы «забить мамонта», а не на то, чтобы умиляться крошечному ребенку в колыбели.

– Ну вот… А Мона, похоже, обижается.

– Не обращай внимания. Она ведь тогда только родила.

– Юль, а давай не будем больше об этом говорить? Вот честное слово, настроение портится.

– Как хочешь, – легко согласилась Юля. – Но ведь эту ситуацию нужно как-то разруливать. Мона вряд ли будет вечно ждать тебя в Каире.

– Она сейчас в Александрии. Ну да, сути дела это не меняет. Просто пока я не готов предпринимать какие-то решительные действия. Пусть пройдет время.

Юля мило улыбнулась и предложила Сергею прогуляться. Прогулка закончилась в ее квартире – на этот раз он не заставил долго себя упрашивать и просто остался на ночь. Собственно, все последующие ночи в Киеве он тоже провел у Юли, здесь ему было легко и комфортно. Они обходили молчанием неудобные темы и просто наслаждались обществом друг друга. Сергей был счастлив; Юля тоже казалась довольной и беззаботной, но в глубине ее души скребли кошки. Положение временной любовницы – совсем не то, к чему она стремилась, но Юля понимала, что сейчас еще слишком рано качать права и настаивать на разводе Сергея и Моны. Она с юности умела скрывать свои эмоции и пока не собиралась выходить из образа милой, любящей и ни на что претендующей женщины.

«Значит, к решительным действиям он не готов, – хмуро размышляла Юля. – Замечательно. А я разменяла четвертый десяток, и годы не повернуть вспять. Так и жить, довольствуясь редкими встречами? Ну уж нет! Придется как-то простимулировать Сергея…»

Поразмыслив, Юля прибегла к древнему как мир способу: перестала пить противозачаточные таблетки в надежде забеременеть. Ни родителей, ни Тамару Николаевну она о своих планах не предупредила – Юля была уверена в себе и в своих силах.