Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова

Беломорские ста́рины и духовные стихи Собрание А. В. Маркова

Алексей Владимирович Марков

А. В. МАРКОВ И ЕГО БЕЛОМОРСКОЕ СОБРАНИЕ

Проживший всего 40 лет Алексей Владимирович Марков (1877—1917) успел внести чрезвычайно важный и разносторонний вклад в отечественную науку, но скончался в то время, когда она оказалась в полосе небывалых организационных и материальных бедствий. Из-за этого труды А. В. Маркова не получили сколько-нибудь развернутой оценки в печати и даже сама его кончина не была отмечена ни одним некрологом. Написанные тогда М. Н. Сперанским, Ю. М. Соколовым, А. Н. Максимовым отзывы о научной деятельности покойного обнаружены при подготовке нашего издания и только теперь печатаются в его составе. Они могут выполнить функцию запоздалых — не по вине умерших авторов — некрологических статей. Библиографии же трудов А. В. Маркова пока не существует, а рассмотрение их эпосоведческой концепции было предложено В. П. Аникиным около 40 лет назад. Но недавно Т. Г. Иванова опубликовала обстоятельную характеристику всей совокупности сделанного А. В. Марковым в области фольклористики, с изложением его научной биографии, включая преподавательскую и организационную деятельность (и дав сведения о тех его работах, которые хотя и не посвящены фольклору, но достаточно тесно связаны с его изучением); при этом учитывались предшествовавшие публикации суждений об ученом, использованы и материалы архивов.[1] Существование этого подробного очерка побуждает ограничиться здесь суммарной оценкой сделанного А. В. Марковым в главных областях его исследовательской и собирательской деятельности, специально остановившись только на новых данных и, в особенности, на всем, что имеет непосредственное отношение к материалам, печатаемым в нашем издании.

Непреходящее значение имеют труды А. В. Маркова по исследованию былин. Будучи учеником академика Всеволода Федоровича Миллера и работая в русле его исторической школы, А. В. Марков дал блестящие образцы соотнесений эпических сюжетов с русскими историческими событиями и историческими лицами — при опоре на тщательное сравнительное изучение всех вариантов, при внимательнейшем учете многовековых традиций самого восточнославянского фольклора и возможных «внешних» воздействий — как иноэтнических фольклорных материалов, так и средневековой литературы. Исследование историзма эпических памятников во всей сложности и многосторонности их связей с источниками, характерное вообще для школы В. Ф. Миллера, получило у А. В. Маркова, может быть, наиболее результативные воплощения.[2]

Но А. В. Марков стремился практически развивать дальше методологию своего учителя, акцентируя внимание на определении социальной среды, обусловившей возникновение и эволюцию того или иного эпического произведения. Он опубликовал и свои теоретические соображения по данному поводу[3] (приобретшие, впрочем, после его смерти неоправданную гипертрофию в работах некоторых других представителей исторической школы). Эпосоведческие исследования современников и предшественников А. В. Марков осмыслял чрезвычайно внимательно и вместе с тем широко. Впечатляющим примером явился обстоятельнейший, скрупулезный разбор трудов самого В. Ф. Миллера.[4] А весьма емкой иллюстрацией широты подхода может служить суммарное сопоставление былиноведческих направлений и их ведущих представителей в одной из рукописей А. В. Маркова, уже не раз привлекавшее внимание современных фольклористов (но спорно истолкованное):

«Течения в изучении былин | представители

1. Мифологическое 40—60 гг. | Буслаев (+ 2 и 3)

2. Историко-литературное 60—80 гг. | Акад. Веселовский

3. Историко-бытовое 90—900 гг. | В. Ф. Миллер (+ 2)

4. Д[олжно] б[ыть] историко-социологическое со ст[атьи] «Б[ытовые] ч[ерты] р[усских] б[ылин]» 1904». | А. В. Марков (+ 3)

Важно, что А. В. Марков отнюдь не противопоставлял друг другу выдающихся эпосоведов и возглавлявшиеся ими направления. Напротив, он отмечает, что «мифолог» Ф. И. Буслаев связан и с направлением «историко-литературным», и с «историко-бытовым», что В. Ф. Миллер принадлежит не только к третьему, но и ко второму, а сам А. В. Марков, хотя он заявил свое «историко-социологическое направление», остался и представителем «историко-бытового» направления В. Ф. Миллера.[5]