Белорусская промашка Лаврентия Берии

Более резко говорил председатель Президиума Верховного Совета БССР В.И.Козлов, кстати, тоже Герой Советского Союза, во время Великой Отече­ственной войны командовавший Минским партизанским соединением. При­знав, что “мы допускали много ошибок и недостатков”, что Патоличев мог рассказать о них более подробно, особенно о том, “как работали члены бю­ро и почему были допушены ошибки и нелостатки со стороны бюро ЦК КПБ и лично тов. Патоличева в вопросах советской национальной политики, в под­боре и расстановке кадров”, тем не менее со всей определённостью он за­явил: “Тов. Патоличев, работая первым секретарём ЦК КПБ, много прилагал энергии и сил для развития промышленности и сельского хозяйства. Мне ка­жется, товарищи, было бы ошибкой всё чернить и видеть только то, что чёр­ное. Это неправильно. Патоличев. много внёс положительного и в органи­зационно-партийную работу, и в селькохозяйственное, и в промышленное строительство, этого нельзя у него отнять”. Говоря об ошибках, признавая их значительность, Василий Иванович чаще всего употребляет местоимение “мы”, подчёркивая тем самым, что ответственность за состояние дел в рес­публике несёт не только Патоличев, а всё белорусское руководство: мы рабо­тали много, но одновременно допускали и ошибки, эти ошибки весьма зна­чительные, потому ЦК КПСС и вынес постановление. А “выступление тов. Чёрного было демагогическим”, Чёрный проявил “неуважительное отношение к тов. Патоличеву, который этого не заслуживает”. При каждом критическом выпаде в адрес председателя Госплана в зале снова раздались голоса: “Пра­вильно!” — и вспыхивали аплодисменты.

В самом деле, дерзко прозвучала речь первого секретаря Дзержинского РК КПБ Л.М.Лемешонка. Отдав должное тому, что было сказано в постанов­лении ЦК КПСС, без чего ему и нельзя было обойтись, он сразу же съязвил, что “только теперь на этом Пленуме, когда нас сильно поправил ЦК КПСС, почти все стали разговаривать на своём родном языке”, хотя даже министр образования вряд ли “пускает своих детей в белорусскую школу”. Согласив­шись, что в “этом виноваты, главным образом, ЦК, в первую очередь, Пато­личев, Зимянин, Горбунов”, он заявил, тем не менее, что Николай Семёно­вич “всё-таки много сделал для нашей республики, и мы за это его любим”. Эти слова вызвали аплодисменты. А Лемешонок затем стал спрашивать, где был в это время Чёрный, который является заместителем председателя пра­вительства, почему раньше молчал о тех ошибках, о которых рассказывал с этой трибуны, почему на предыдущихх Пленумах не выступал? И сам же сформулировал нелицеприятный вывод: “Значит, вы, т. Чёрный, держали ка­мень за пазухой до последнего времени. Так коммунисты, т.Чёрный, не долж­ны поступать. Я уверен, если ли бы в этом решении ЦК КПСС было бы запи­сано и о т.Зимянине, и о т.Клещёве, как от. Патоличеве, то он бы, т. Чёрный, видимо, ещё мудрее разложил бы т. Зимянина и т. Клещёва”. Несколько раз раздавался смех и рукоплескания. Ещё громче они вспыхнули после слов “с такими Чёрными пора кончать”. Их частота и звучность свидетельствовали о реальных настроениях в зале заседаний.