Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941–1945

Проанализировав систему по поддержанию общественного порядка и ее вооруженные силы на территории Белоруссии, можно сказать, что за весь период оккупации наблюдался их неуклонный рост. Так, если в 1941 – 1942 годах их численность составляла примерно 160 тысяч, то к весне 1944 года она увеличилась до 250 тысяч человек[177].

Подводя итог сказанному, следует подчеркнуть, что белорусский военный коллаборационизм не возник спонтанно, а был порожден целым комплексом причин как внутреннего, так и внешнего характера. Тем не менее среди наиболее существенных моментов, которые оказали на его появление значительное влияние, необходимо выделить следующие.

Первый аспект – это история возникновения белорусского националистического движения. Как можно отметить, фактически основные вехи его развития ничем не отличаются от мифологии целого ряда подобных движений, которые во множестве появились в Российской империи во второй половине XIX века. Однако белорусский сепаратизм имел целый ряд особенностей, которые нельзя оставить без внимания. Во-первых, его идеологическое и историческое обоснование основывается исключительно на мифах, даже в сравнении с украинским национализмом. Во-вторых, эти мифы были настолько неубедительными, что в них не поверило даже само белорусское население. Поэтому появление белорусского сепаратизма на политической арене (1917 – 1921 гг.) и закончилось таким провалом. В-третьих, все сепаратистские движения, возникшие в Российской империи перед Первой мировой войной, так или иначе использовали помощь извне. Но только в случае с белорусским национальным движением эта помощь приняла тотальный характер, так как без помощи, например, Германии или Польши это движение так бы и не вышло за рамки маргинальных культурно-просветительских кружков. Все это в результате и привело белорусских нацистов к союзу с гитлеровской Германией.

Далее. Изучая планы нацистского военно-политического руководства относительно будущей политической организации «восточных территорий» вообще и Белоруссии в частности, нельзя не отметить, что модель такой организации имелась. И как явствует из источников, основными ее носителями являлись Розенберг и некоторые круги военного командования. Другое дело, что военные почти сразу же были отстранены от анализа этой проблемы Гитлером, который предпочел работать с Розенбергом. Но и точка зрения последнего не оказалась окончательной. Начиная с середины 1930-х годов он был вынужден согласовывать ее со взглядами Гитлера, как мы видели, довольно хаотичными и неустойчивыми. В результате единая концепция переустройства «восточных территорий» так фактически и не была разработана. Было бы ошибкой считать, что точка зрения Гитлера осталась единственной и была воспринята всеми. Формально все административно-политическое устройство оккупированных советских территорий было организовано согласно его взглядам. Однако, поскольку они носили крайне общий характер, немецкие инстанции, отвечавшие за проведение «восточной политики», вступили в войну с совершенно разными установками. Это – второй аспект.

Наконец, третий аспект заключался в следующем. Одной из причин такого отношения к белорусскому вопросу было неверие германского военно-политического руководства в силы и возможности белорусского национализма. Это естественным образом отразилось на взаимоотношениях немецких инстанций и белорусской эмиграции. Ни политические, ни военные органы не считали ее серьезным партнером. Единственным позитивным моментом этих предвоенных контактов можно считать только то, что лидерам национального движения удалось поставить белорусский вопрос на повестку дня.

В дальнейшем эти моменты отразились на немецкой оккупационной политике значительным образом, сыграв весьма неоднозначную роль в деле привлечения к сотрудничеству местного населения.

Глава 3 Белорусский национализм и проблема создания коллаборационистских формирований

Белорусские коллаборационистские организации и их деятельность