Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941–1945

Коллаборационизм и партизанское движение на территории Белоруссии [271]

Один из немецких офицеров писал после войны, что «партизанское движение не было, конечно, просто проявлением беспорядка в тыловых областях… Напротив, это было политическое движение Сопротивления, которое невозможно было взять под контроль лишь силами полиции»[272]. В Белоруссии эта проблема приобрела для немецкого командования и оккупационных властей особенную актуальность, по причине того что все районы действия партизан находились в непосредственной близости от населенных пунктов и коммуникаций, важных с военной точки зрения.

Партизанское движение было одной из самых ярких и героических страниц истории Второй мировой войны и, одновременно, самым изучаемым эпизодом советской исторической науки. Однако после распада СССР выяснилось, что история партизанского движения обросла многочисленными мифами (и здесь «заслуга» не только советских историков, но и зарубежных) и таит в себе белых пятен не меньше, чем проблема коллаборационизма. В связи с этим очень трудно не согласиться с немецким историком Б. Бонвечем, который утверждал, что «вопрос о поддержке партизан населением по сути дела является оборотной стороной вопроса о готовности к коллаборационизму»[273].

Долгое время было принято считать, что антинацистское партизанское движение в годы Второй мировой войны было исключительно коммунистическим. Во всяком случае, на оккупированных советских территориях. Действительно, нельзя отрицать тот факт, что оно было самым мощным и многочисленным, к тому же за спиной советских партизан стояла такая сила, как государство. Тем не менее это и есть миф номер один.

Многие западные исследователи эпохи «холодной войны» утверждали, что коммунистическое партизанское движение на территории СССР было создано искусственно и по приказу из Москвы. В отрядах, которые стали возникать с осени 1941 года, сражались якобы исключительно сброшенные на парашютах сотрудники НКВД, местные партийные и комсомольские функционеры, а также солдаты-окруженцы. Население поначалу не шло в эти отряды, так как в основной своей массе ненавидело советскую власть и было в лучшем случае нейтральным по отношению к немцам. В худшем случае оно сражалось против партизан в добровольческих формированиях. Если же простой крестьянин и попадал в партизанский отряд, то делал это не по доброй воле и исключительно под угрозой репрессий. Это – правда только отчасти, и такая ситуация действительно имела место, но только примерно до середины 1942 года. После этого рубежа партизанское движение, в силу разных причин, становится по-настоящему массовым и всенародным. Советские же историки, наоборот, утверждали, что оно было массовым с самого начала, и приводили доказательства в основном идеологического характера. Все сказанное и послужило основой второго мифа.

Наконец, те же советские историки всегда утверждали, что любые «буржуазные националисты» не являлись самостоятельной силой в годы войны, а были только «немецкими марионетками». Все националистические движения уже по определению не могли быть враждебными немцам, и уж тем более воевать против них, как писала западная историография. Если же наличие иного, некоммунистического подполья и признавалось, то оно объявлялось полностью зависимым от оккупантов и «далеким от народа». Хотя в целом ряде случаев ситуация была много сложнее, чем ее представляли советские (да и западные) историки, эти утверждения послужили основой еще одного, третьего мифа, который до конца не развенчан и сейчас[274].

В принципе все вышесказанное – это даже и не мифы, а целые их комплексы, которые, взаимно переплетаясь, касаются почти всех сторон истории партизанского движения в годы Второй мировой войны: его целей и причин, действующих сил, масштабов, эффективности, взаимоотношения партизан с местным населением и многих других. С другой же стороны, нельзя не отметить, что движение Сопротивления, одной из форм которого является партизанская война, – это, по сути, антипод и зеркальное отражение коллаборационизма. Поэтому без анализа истории первого мы вряд ли поймем историю второго. И события, происходившие в годы войны на территории Белоруссии, здесь не исключение.

Непреложным фактом сейчас является то, что в годы Второй мировой войны существовало два направления в движении Сопротивления. В целом условно их можно назвать коммунистическим и националистическим. Это касается практически всех оккупированных нацистами стран Европы. С многочисленными оговорками этот факт признавала даже советская историография. Однако советские исследователи наотрез отказывались видеть некоммунистическое движение Сопротивления на оккупированных территориях СССР.