Читаем Белорусский историк западной литературы. О Петре Семеновиче Когане (СИ) полностью

Значительно позже, в своей автобиографии Брюсов напишет: «В двух выпусках «Русских символистов», которые я редактировал, я постарался дать образцы всех форм «новой поэзии», с какими сам успел познакомить­ся: vers libre, словесную инструментовку, парнасскую четкость, намерен­ное затмение смысла в духе Малларме, мальчишескую развязность Рембо, щегольство редкими словами на манер Л. Тальяда, т. д. и т. п. вплоть до «знаменитого» своего «одностишия», а рядом с этим — переводы-образцы всех виднейших французских символистов».

Этот студенческий кружок можно считать отправной точкой в деятель­ности П. С. Когана как историка и переводчика западноевропейской лите­ратуры. Именно здесь он решает в качестве своей дальнейшей профессио­нальной деятельности избрать углубленное изучение западной литературы и перевод ее лучших образцов.

Пытливый студент был открыт прогрессивным идеям не только в литературе, но и в общественно-политической мысли. Так, под влиянием И. Тэна и Г. В. Плеханова, а также «Коммунистического манифеста» Петр Коган начинает интересоваться марксизмом. Интерес, однако, поначалу был не столь глубоким, и, по словам самого Петра Семеновича, «партий­ные разногласия и практические применения. из учения Маркса» его мало интересовали.

Курс университета Петр Коган закончил блестяще, с дипломом 1-й степени и серебряной медалью за глубокую исследовательскую работу «Ранний период немецкого гуманизма», и как следствие, талантливый, многообещающий выпускник Московского университета был рекомендо­ван профессором Н. И. Стороженко к продолжению занятий в универси­тете для подготовки к профессорскому званию. Однако этому перспектив­ному начинанию, как и последующей попытке перевода с этой же целью П. С. Когана в Петербургский университет, воспрепятствовал попечитель Московского учебного округа Н. П. Боголепов, назначенный вскоре на должность министра народного просвещения. По словам самого Петра Семеновича, высокопоставленный чиновник не считал возможным «про­пустить в профессора лицо еврейского происхождения, хотя и принявшего православную веру». Такая позиция министра народного просвещения, несомненно, отражала антисемитсткие настроения, имевшие место в поли­тическом и общественном сознании Российской империи в то время.

Приняв решение остаться в Москве, Петр Коган в начале 1900-х годов начал печатать литературоведческие статьи, библиографические заметки и рецензии в журналах «Русская мысль», «Образование», «Русское слово», «Вестник воспитания», «Педагогический листок», других периодических изданиях. В этот период возрастает интерес Когана к марксизму, и в газете «Курьер» он ведет отдел библиографии вместе с Фриче и Шулятиковым, пропагандируя марксистский взгляд на литературу. Такой подход к литера­турному творчеству не мог не вызвать протесты со стороны ряда писате­лей, и П. С. Коган вступает с некоторыми из них в ожесточенные идейные конфликты, особенно с бывшим в то время популярным Леонидом Андре­евым, который отозвался о Когане как «бездарном» и «враждебном» ему человеке.

1907 год стал знаменательным для молодого ученого: выходит из печа­ти первый том двухтомника «Очерки по истории древних литератур» — «Греческая литература». А в 1908 году — трехтомное издание П. С. Когана «Очерки по истории новейшей русской литературы», охватывающее пери­од от Белинского и Герцена до современных Когану писателей.

Статьи Петра Семеновича в Новом энциклопедическом словаре Брок­гауза и Эфрона, талантливые переводы, предисловия ко многим изданиям французской и немецкой серии «Всемирной библиотеки» свидетельствова­ли об энциклопедической образованности. Его знания и высокую культуру отмечали неоднократно сотрудничавшие с ним литераторы.

В тот же период П. С. Коган преподает в Московском училище ордена св. Екатерины (Екатерининском институте), на Московских педагогических курсах и в Николаевском сиротском институте, в училище Московского филармонического общества, в Народном университете А. Л. Шанявского. Он начинает издавать частями «Очерки по истории западно-европейских литератур».

В предисловии к первому изданию трехтомного труда, вышедшего в 1903—10 гг. П. С. Коган пишет: «Цель данной книги — представить по возможности в сжатой форме общий ход развития западно-европейских литератур. Я нигде не имел в виду библиографической полноты, помня добрый завет Геттнера, что история литературы не есть история книг, но история идей и их форм — научных и художественных. Из богатого наслед­ства, оставленного западно-европейским творчеством, я выбирал наиболее крупные творения, которые позволяли отметить главные вехи пути, прой­денного европейским обществом. Я думаю, что этим путем достигаются две цели: читатель получает возможность хорошо познакомиться с вели­чайшими писателями: Данте, Шекспиром, Мольером, Гете и др., и в то же время от него не ускользает процесс преемственности литературных фактов».

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука