Белорусский набат

– Что ж, – генерал прикурил, – ситуация достаточно ясная. Примерно до мая месяца сего года кавказская тема освещалась слабо. Как у нас, так и за рубежом. Каких-либо жестких направлений чьей-то заинтересованности не прослеживалось. К тому же шла операция на Балканах. Внутри Чечни шли межтейповые разборки, но без серьезного успеха одного из кланов. Так называемый «информационный центр Кавказ», созданный Удуговым, занимался рутиной. В основном выдавались материалы на псевдоисторические темы и выражалась солидарность с остальным исламским миром. Произошедшие в последние два года похищения журналистов отбили охоту как у наших, так и у западников кататься в Чечню. Оставались, конечно, такие одиозные фигуры, как Мужицкий с «Радио Свобода», но на общий фон они серьезно не влияли. Репортажи Мужицкого довольно одноплановы и явно проплачены, поэтому многие серьезные теле – и радиокомпании с ним дела не имели. Вдобавок существуют объективные данные о том, что Мужицкий и его группа поставляют на рынок Европы натуральное «садо-видео». Медиамагнаты Франции, Германии и Италии просто-напросто боялись быть замешанными в скандале… Изменение общей ситуации началось в конце мая – начале июня.

– То есть до нападения на Дагестан? – уточнил Штази.

– Безусловно. Пошли материалы о прошлой войне, начали всплывать различные малоприятные для России истории. Особенно расстарались на Украине. Телекомпании «Эра», «Один плюс один» и «Интер». Хочу отметить, что главным акционером этих предприятий является Березинский…

– Вот даже как? – услышанное неприятно удивило Секретаря Совбеза.

– Далее… К перечисленным компаниям присоединились «Новый канал» Индюшанского и «Ай-Си-Ти-Ви» Фридмановича. Буквально через неделю после первой передачи «Нового канала» всколыхнулся «Хронический идиот». ["Хронический идиот" – сленг специальных служб – крупнейший израильский медиахолдинг «Едиот Ахронот»]. Где у того же Индюшанского крупные активы.

– Цель данных действий?

– Несколько ослабить то негативное впечатление, которое возникло при нападении банд на Ботлихский и Цумадинский районы. Сейчас развитие ситуации становится все более прогнозируемым. Впрямую компании Индюшанского еще не накатывают на армию, но формируют мнение о начале затяжной войны. Через два-три месяца они будут гордо заявлять о том, что их предсказания сбываются. На носу выборы, и в обмен на эфирное время многие политики согласятся выступить на стороне апологетов так называемого «мирного варианта» решения чеченской проблемы. С Яблонским, Прудковым и молодняком из «правых сил» договоренности уже есть.

– В общем это то, что я и предполагал, – Штази потеребил подбородок.

– Здесь нет ничего экстраординарного, – согласился генерал-лейтенант, – все течения давным-давно известны. Депутаты будут зарабатывать политический капиталец, а крупные коммерсанты защищают некоторые сектора полулегального и совсем нелегального бизнеса. У тех же Березинского, Индюшанского или Абрамсона б нефтезаводики на территории Чечни вложены, по разным оценкам, от одной до трех сотен миллионов долларов. Ежегодная прибыль – четыреста-пятьсот процентов. Без всяких налогов. За эти деньги стоит побороться… Плюс каналы транспортировки наркотиков, плюс реализация вооружений, плюс целенаправленное взятие в заложники родственников конкурентов. Данные, естественно, оперативные. Для возбуждения уголовного дела недостаточные, – предупредил начальник ГРУ.

– Чем затруднена реализация оперативной информации?

– Во-первых, у нас нет полномочий по отношению к гражданским лицам, и, во-вторых, пока в Генеральной прокуратуре сидит Харпсихоров, любое дело может быть развалено…

– Вы имеете в виду начальника хозуправ-ления?

– Да… И не его одного.

Штази побарабанил пальцами по столу.

– Я посмотрю, что можно будет сделать…

– Ничего, – спокойно констатировал военный разведчик. – Единственный приемлемый вариант отстранения Харпсихорова – физическая нейтрализация с одновременной зачисткой половины руководства прокуратуры. Но такой приказ никто не отдаст…

Секретарь Совета Безопасности мысленно был полностью согласен с генералом. Но понимал, что ни у него, ни у премьер-министра, ни у Президента не хватит политической воли даже сформулировать подобное распоряжение. Не говоря уже о том, чтобы придать ему форму приказа.

Желание есть, а вот политической воли нет.

На вершине властной пирамиды каждый вынужден по двадцать раз перепроверять свой следующий шаг, дабы не нарушить хрупкого равновесия между группировками. Ибо удар по одной заметной персоне обязательно вызовет аналогичную ответную реакцию. А дальше все может пойти по непредсказуемому сценарию, вплоть до обвала всей пирамиды.